Сокровища баронессы фон Шейн

И лишь Ольга Зельдовна, получив сорок тысяч только от одного Свечникова – ей удалось обработать шесть таких же простофиль, – радовалась и продумывала новую аферу. Она не жалела мужчин. Она их ненавидела и знала, что это мошенничество сойдет ей с рук. Пусть обращаются в полицию, у нее там свой человек, которому не далее как вчера женщина отвалила хороший куш. Если ее и вызовут на свидание с теми, кого она облапошила, Ольга будет смотреть на них невинными глазами и все отрицать. Она – баронесса, относится к сливкам общества, а кто такие они? Кому поверят? А кроме того, господа, где расписки? Какой нормальный человек даст незнакомой женщине такие большие суммы? Да это полная клевета!

Ольга провела расческой по волосам, и ее черные глаза загорелись дьявольским огнем. Новая афера должна быть монументальнее этой. Уж она постарается.

Глава 34

Южноморск, наши дни

Морозов и Ротов сидели в кабинете и мирно пили чай с печеньем. Их коллеги, заходя к ним и наблюдая чаепитие, всегда смеялись, потому что, несмотря на общие интересы, вкусы друзей были совершенно разными. Сергей пил только зеленый чай, утверждая, что это источник витаминов и антиоксидантов, Ротов зеленый чай терпеть не мог, называл его недоразумением и предпочитал крепкий черный. Спортсмен Морозов ненавидел печенье с различными добавками и ароматизаторами наподобие вкуса топленого молока, с пеной у рта доказывая, что это канцерогены, сокращающие человеческую жизнь. Николай, напротив, смотреть не мог на галетное, сухое печенье, в изобилии поглощаемое его приятелем. На столах друзей стояли вазочки с разным печеньем, а в заварных чайничках поджидал разный чай.

Стоит ли говорить, что коллеги любили у них бывать! Оперативники могли удовлетворить любой вкус, хотя и не ставили перед собой таких целей.

– Борисыч что-то не приходит, – сказал Николай с набитым ртом, стараясь протолкнуть пищу глотком сладкого чая (в отличие от приятеля он клал в стакан не менее четырех ложек и не боялся заработать диабет). – Я думал, они с Костей быстро что-нибудь накопают.

– Быстрота нужна сам знаешь когда, – рассудительно ответил Морозов, смакуя сухое печенье. – Если забыл – напоминаю: при поносе и при ловле блох.

– Но я же не собираюсь их торопить. – Ротов с сожалением посмотрел под ноги, на крошки под столом (его девушка всегда ругала оперативника за неаккуратность). – Пусть работают.

– Работа не волк, в лес не убежит, – усмехнулся Морозов, и в это время дверь с шумом открылась, и Борисыч колобком вкатился в кабинет.

– От вас, может, и не убежит, – буркнул он и положил на стол Сергея исписанные листы. – А у меня не такие бездельники.

– Кого бездельниками называешь? – обиделся Николай. – Мы вчера до сумерек копали. И накопали, так ведь?

– Ну так. – Будкин подошел к столу Морозова, потому что разделял его вкусы, взял пустую кружку, всегда стоявшую «на всякий случай», налил в нее заварку, кипяток и ухватил двумя пальцами-сосисками галетное печенье.

– Если вы надеялись, что я вам сообщу кое-что интересное, то постараюсь вас не разочаровать, – торжественно объявил он. – Так вот, слушайте, ребятки. Обрывок документа оказался не старинным, а поддельным.

Несколько крошек упало на пол из открытого рта Николая.

– Что ты сказал? – прошептал он, бледнея.

– Я думал, ты меня услышал, – невозмутимо отозвался эксперт. – Но повторяю для тупых. Эта бумага была состарена искусственно. И бумага, и чернила. Да, в словах встречаются буквы, давно уже не употребляющиеся в русском языке. Но я уверен, если бы у вас был этот пресловутый дневник, какой-нибудь профессор филологии, лингвист, отыскал бы там кучу ошибок. Думаю, тот, кто подделал этот документ, рассчитывал на незнающих людей, вроде нашего краеведа.

Морозов подавился чаем и закашлялся. Ротов, бросив на него беглый взгляд, обратился к Борисычу:

– А как можно состарить бумагу?

– О, существует очень много способов. – Будкин усмехнулся. – С помощью микроволновки, молока, электроприборов и так далее. Но, ребята, вы поняли, для чего кому-то понадобилось это делать?