Сокровища ханской ставки

Выйдя на берег озера, едва освещенного слабой луной, Варвара прислушалась. Откуда-то издалека доносился легкий храп. Варвара быстро пошла по берегу в ту сторону, откуда шел храп. Спустя несколько минут странный звук вдруг прекратился, а потом послышался плеск воды, как будто какое-то массивное тело скользнуло в озеро. Барышня замерла и некоторое время напряженно вглядывалась в темную воду. Терпение ее было вознаграждено: она увидела, как идущая по озеру лунная дорожка заколебалась. Кто-то большой и могучий медленно рассекал воды, плывя вдоль озера.

Однако, вместо того, чтобы испугаться и бежать, Варвара Евлампиевна, напротив, подошла к самому краю озера, отбросила в сторону ткань, покрывавшую корзину, вытащила оттуда живую курицу, размахнулась и бросила ее как можно дальше. Птица, упав в воду, судорожно забила крыльями и истошно закудахтала. Спустя мгновенно озеро вокруг нее взбурлило и несчастная курица ухнула в бездну, окончательно исчезнув под водой. Несколько секунд озеро в этом месте еще колебалось, потом утихло и ничто больше не нарушало его спокойствия.

Барышня же, постояв с минуту на берегу, повернулась и скрылась в лесу. Спустя несколько мгновений кусты рядом с огромным дубом зашевелились и оттуда выглянул Ганцзалин. Однако вылезать наружу почему-то не стал, лишь осведомился, глядя куда-то внутрь куста:

– Что вы на это скажете, господин?

Можно было ожидать, что куст заговорит с ним, как это случалось в ветхозаветные времена, но куст, однако, промолчал. Вместо этого из глубин его высунулась чья-то железная рука и, не сказав ни единого слова, уволокла китайца в заросли. Если бы можно было заглянуть в кусты, и хотя бы немного осветить их внутренности, мы бы непременно обнаружили там не только Ганцзалина, но и его хозяина, действительного статского советника Нестора Васильевича Загорского. Несмотря на то, что на первый вопрос помощника тот не ответил, Ганцзалин не унимался.

– Господину это ничего не напоминает? – проговорил он громким шепотом.

– Например? – сухо спросил Загорский.

– Например, легенду о поповской дочери, которая кормила дракона…

– Мне это напоминает дешевое представление, – отвечал Нестор Васильевич брюзгливо. – Если ты присмотришься, то заметишь и зрителей. Слева от нас на дереве сидят трое мальчишек лет девяти-десяти.

– При чем тут мальчишки? – не понял китаец.

Загорский отвечал, что по его мнению, все это жертвоприношение – всего лишь спектакль. Завтра же слух о том, что поповская дочка кормит озерного дракона, разлетится по всему селу.

Ганцзалин удивился: то есть господин полагает, что кормление крокодила поповна производила на публику? Но зачем бы ей устраивать столь странное и неподобающее зрелище?

– Это нам как раз и предстоит выяснить, – отвечал Нестор Васильевич. – И мы это выясним, не сомневайся.

Сказав так, он скользнул к высокому дубу, в кроне которого что-то шевелилось и постучал по нему ладонью. Дуб замер, ветви его загадочно темнели на фоне ночного, тускло освещенного луной неба.

– Слезайте, – негромко сказал Нестор Васильевич. – Живо слезайте, я вас вижу.

Дуб молчал, ни единый листик не шелохнулся на нем. Загорский нахмурился.

– Если вы сейчас все трое не слезете на землю, мой слуга-китаец сам заберется к вам. Имейте в виду, китайцы очень жестоки, так что он оторвет вам уши и засолит их в банке с огурцами. Итак, считаю до трех: раз… два…

Дуб заволновался, ветви его раздвинулись и с дерева вниз, прямо в объятия Ганцзалина спрыгнули трое мальчишек. Вид у них был напуганный, они не могли отвести глаз от суровой физиономии китайца. Загорский щелкнул зажигалкой и осветил их встревоженные физиономии.

Один мальчишка был высокий и худой, с длинным носом, белыми, выгоревшими на солнце волосами, во рту его красовалась дырка от выпавшего зуба. Второй, в сером картузе, оказался пониже, зато коренастый, с выставленной вперед нижней челюстью и упрямым взглядом. Третий, самый маленький, был стрижен наголо и все время переводил испуганный взгляд со своих товарищей на Ганцзалина и обратно.

– Ну-с, друзья, позвольте представиться, – негромко, но внушительно заявил Загорский. – Меня зовут Нестор Петрович, это – мой помощник Ганцзалин. А кто вы такие?

Мальчишки назвались. Высокий оказался Егоркой, коренастый – Матвеем, самый маленький – Санькой.

– Ну, а теперь расскажите мне и моему помощнику, что привело вас на озеро в столь поздний час?

Несколько секунд мальчишки топтались, отводя глаза, потом худой Егорка вдруг заныл жалобным голосом:

– Дя-аденька, отпустите, мы ничего не делали, мы просто гуляли…

– Просто гуляли? – усмехнулся Нестор Васильевич. – На дереве?

Матвей пробурчал, что на дерево они полезли за сорочьими яйцами. Загорский на это заметил, что за яйцами никогда не лазят на дерево все вместе: кто-то один обычно стоит внизу, чтобы можно было ему эти яйца передавать. Они же сидели наверху все втроем, следовательно, яйца тут упомянуты совершенно не к месту. Дети, пораженные столь глубокими познаниями взрослого человека в ребячьих делах, потрясенно молчали.