Сокровища ханской ставки

И действительно, хозяйка ничем их не обременяла и, более того, взялась готовить им завтраки, обеды и ужины. Носа в их дела она не совала, да и вообще они ее почти не видели. Особенно удобно было то, что в их половину дома вела отдельная дверь, так что при желании они могли вовсе не сталкиваться с теткой Матреной.

Тем больше было их удивление, когда, войдя в свою комнату, они обнаружили в ней следы постороннего пребывания. Прямо на грубо струганом столе лежал пожелтевший, сложенный вдвое листок бумаги. Ганцзалин хотел было взять его со стола, но Загорский остановил помощника. Он вытащил из кармана охотничьего своего пиджака пинцет и кончиками его развернул бумагу.

Это оказалось послание, но не в виде письма, а в виде рисунка. На листке был изображен водоем, а на дне его лежал какой-то странный зверь. Тут же, рядом со зверем, стоял человек с огромной головой. Еще один человек, стоящий на берегу водоема, бросал в воду сети. Этот последний, судя по всему, был в пробковом шлеме.

– Это озеро, – не терпящим возражений голосом заметил Ганцзалин. – А на берегу – барон фон Шторн. Он ловит крокодила, который сидит на дне.

Нестор Васильевич задумчиво покачал головой, продолжая изучать листок. На нем, вне всяких сомнений, был изображен барон, однако, по мнению Загорского, ловил он вовсе не крокодила.

– Что, в самом деле, за зверь тут изображен? – пробормотал действительный статский советник.

– Может быть, собака? – предположил помощник.

– Хвост не похож на собачий, – отвечал хозяин.

– Тогда, может быть, лиса?

Может быть, кивнул Нестор Васильевич. Вот только что лиса делает на дне озера? И, кстати сказать, что это за человек с большой головой стоит рядом с этой лисой?

Ганцзалин отвечал, что гадать не нужно, проще найти того, кто принес записку и допросить его.

– Допросим, – кивнул Загорский, – непременно допросим. Ты, я думаю, уже догадался, что письмо это прислал нам кто-то из неграмотных работников фон Шторна. Попытаемся допросить их завтра, но только без участия барона. Боюсь, что при нем они не будут так откровенны.

– Как же они вас поймут? – спросил китаец. – Они же по-русски не говорят.

– Есть у меня подозрение, что барон выставил их большими дураками, чем они есть на самом деле. Кое-что его эстонцы все-таки понимают – не по-русски, так по-немецки. Надо просто правильно составить вопросы. А мозгов на то, чтобы кивнуть или отрицательно покачать головой у них, я думаю, хватит.

– Значит, завтра с утра на раскоп? – уточнил Ганцзалин.

Хозяин кивнул – да, на раскоп. Но не с самого утра. С утра им предстоит еще одно дело.

Глава пятая. Красивых тоже подозревают

Дом отца Евлампия размещался на дальнем конце села, на выселках. Сейчас на крыльце этого дома стояла Варвара Евлампиевна, и утреннее солнце озаряло ее черные волосы, придавая им золотистый оттенок, невозможный при любом другом освещении. Ганцзалин против своей воли залюбовался барышней и сообщил господину, что игра солнечных лучей образует вокруг головы Варвары Евлампиевны некое подобие нимба.

– Очень может быть, – согласился Нестор Васильевич. – Как известно, при рукоположении на священника нисходит благодать Божья. Возможно, часть этой благодати распространяется также и на его домашних и проявляется в такой своеобразной форме.

Помощник с подозрением поглядел на Загорского – не подшучивает ли над ним хозяин? Но у того лицо было совершенно безмятежным.

– Здравствуйте, господа! – звонко прокричала Варвара, и волосы ее под солнцем вспыхнули еще ярче.

Нестор Васильевич вежливо поклонился. Немного подумав, поклонился и Ганцзалин.

– А я, признаться, вас ждала, – продолжала Варвара, ослепительно улыбаясь, от чего лицо ее сделалось еще более очаровательным: казалось, что красота ее почти ослепляет. – Вы так загадочно исчезли в прошлый раз…

Действительный статский советник отвечал, что загадочно исчезли вовсе не они с Ганцзалином, а сама Варвара Евлампиевна.

– Да-да, – засмеялась она, – я оставила вас, бедных, на совершенно чужой вам станции. А ведь археологи отличаются тем, что весьма непрактичны и даже беспомощны перед лицом житейских трудностей, не так ли?

Нестор Васильевич поморщился: барышня, разумеется, уже знает, что он следователь, а никакой не археолог. Она, смеясь, кивнула и слегка пожурила Загорского – с его стороны было нехорошо морочить голову бедной девушке.

– Это тайна уголовного сыска, – важно заметил Ганцзалин. – Мы не можем говорить всем направо и налево, что ведем следствие.

Варвара снова засмеялась: то, что они полицейские, у них написано прямо на лбу – уж больно они сторожатся и важничают. Но все равно, она рада, что они появились. И если она может им чем-то помочь, то поможет непременно. Может быть, господа сыщики заглянут в дом?

– С удовольствием, – кивнул Загорский, и они с помощником, не обинуясь, прошли внутрь.

Обстановка в доме оказалась довольно уютной. Однако видно было, что живут тут люди не то, чтобы нуждающиеся, но, во всяком случае, ограниченные в средствах.