Сокровища ханской ставки

– Вы Блаватскую читали? – спросил он внезапно.

Читала, конечно. Она читала и Блаватскую, и Рерихов, и Давид-Неэль[22], и даже жизнеописание Гарри Гудини[23]. Все это в какой-то степени интересно и даже поучительно, но все это, как бы выразиться поточнее… пережевывание уже съеденной пищи. Есть изначальный источник, и именно к нему надо стремиться.

Загорский кивнул: и он держится в точности того же мнения. Другой вопрос, что именно считать изначальным источником – на этот счет могут быть некоторые разногласия. Впрочем, это не так важно, как может показаться на первый взгляд. Он поглядел на часы. Интересно было бы знать, сколько обычно длится утренняя литургия у них в храме?

– Часа полтора, – отвечала Варвара Евлампиевна. – Но у отца много забот в приходе, и дома он появится не раньше вечера.

– Что ж, в таком случае не будем вас задерживать, – вздохнул Нестор Васильевич, вставая из-за стола.

Она тоже поднялась из-за стола. Видно было, что на языке у нее вертится какой-то вопрос, который она никак не решается задать. Загорский, заметив это, поощрительно улыбнулся.

– Скажите, ваше превосходительство, удалось ли вам напасть на след убийцы? – она смотрела на него очень внимательно.

– Кроме вас, Варвара Евлампиевна, других подозреваемых у нас пока нет, – отшутился Загорский, однако глаза его глядели серьезно.

– Я? – она нервно засмеялась. – Неужели вы думаете, что я голыми рукам убила двух взрослых мужчин, а одному еще и голову открутила?

– Научные исследования говорят, что женщины бывают весьма безжалостны, – заметил Загорский.

– Вы делаете из меня какую-то Салтычиху, какую-то кровавую графиню Батори, – она все еще улыбалась, но в глазах ее притаился испуг.

Нестор Васильевич вздохнул: уголовное следствие – дело серьезное, и они не могут исключать из числа подозреваемых человека, исходя из одной только личной симпатии. Есть у нее алиби на каждый час в те дни, когда было обнаружено исчезновение Саара и следователя?

– Я даже не знаю, – она глядела растерянно. – А когда они пропали?

– Я настоятельно советую вам припомнить, где вы были в эти дни, – повторил Загорский, не отвечая прямо на ее вопрос. – Притом желательно, чтобы алиби ваше подтвердил надежный свидетель, а лучше – чтобы их было двое.

Несколько волнуясь, она сказала, что, наверное, сможет вспомнить таких людей. Годится ли для алиби ее отец? Нестор Васильевич поморщился и сказал, что для суда лучше бы поискать свидетеля более надежного, не являющегося ее близким родственником.

– Для суда? – ужаснулась она. – Вы правда думаете, что дело до этого дойдет?

– Может, – холодно отвечал Загорский, – вполне может дойти. Впрочем, я готов исключить вас из числа подозреваемых, если вы скажете, кого вы кормили ночью в лесу, на озере?

Она несколько секунд молчала, кусая губы, потом сказала, что не может добавить ничего к тому, что уже говорила. И вообще, она потрясена вероломством господина Загорского. Она пригласила его в дом, она поила его чаем, она была с ним откровенна и рассказала о своей тайне, которую не знает даже ее отец – и вот теперь выясняется, что она же еще и подозреваемая?

– Увы, – развел руками действительный статский советник. – Фемида, как известно, слепа. Но она не любит, когда ее пытаются обмануть и карает таких людей с удвоенной силой. До свиданья, сударыня, передавайте поклон вашему батюшке.

И слегка наклонив голову, он вышел вон. За ним немедленно последовал Ганцзалин.

– Зачем пугать девчонку? – сказал он с легким упреком, пока они шли к воротам. – Вы же не думаете, что она и правда кого-то убила?

Загорский отвечал, что барышня не так проста, как может показаться. Все эти разговоры про Единого духа хороши для полуграмотных крестьян, ему они не показались убедительными. Варвара Евлампиевна, несмотря на свою молодость, произвела на него впечатление чрезвычайно волевой и умной женщины.

– Я не утверждаю, что это она убила, – заметил Загорский, вышагивая по пыльной дороге к археологическому лагерю барона фон Шторна. – Однако зачем ей вся эта история с кормлением безымянного монстра в лесном озере? Я считал и продолжаю считать, что она делает это на публику. Вопрос: зачем и для чего?

– Рисунок даст ответ, – проговорил помощник, намекая на послание, которое они обнаружили ночью у себя в комнате.

Нестор Васильевич кивнул: да, вероятно, рисунок даст ответ. Точнее, тот, кто ее отослал. Вопрос в том, как им допросить работников барона, чтобы не привлечь его внимания? Ганцзалин предложил дождаться вечера и подстеречь эстонцев у дома, где они живут. Барон поселился отдельно, братья – отдельно, так что они вполне смогут выскользнуть из-под его надзора, что им с господином и требуется.

– Здравая мысль, – заметил Загорский. – Но раз мы уже почти на месте, давай все-таки перекинемся парой слов с самим фон Шторном.

Однако тут же выяснилось, что до барона им предстояло встретиться еще с одним знакомцем. Помахивая тросточкой и сбивая головы одуванчикам, по обочине дороги навстречу им шествовал Дмитрий Сергеевич Ячменев. Увидев их еще издали, учитель поднял руку в знак приветствия.