Сокровища ханской ставки

– Ага, – негромко заметил Нестор Васильевич. – Похоже, нас ждет водопад сарказма. Он тоже уже наверняка знает, что мы никакие не археологи, а занимаемся расследованием.

– Это вы сами ему сказали, что мы археологи, – отвечал Ганцзалин, почувствовав в этой маленькой речи некоторый упрек себе.

– Да, это издержки нашей профессии – иногда приходится лгать, – согласился Нестор Васильевич. Потом он прищурился на приближающегося Ячменева. – Интересно бы знать, куда это направляется наш дорогой сельский учитель?

– К барышне Котик он направляется, – отвечал Ганцзалин, – куда же еще. Здесь поблизости один только поповский дом.

Загорский согласился: похоже, он прав. В конце концов, удивляться не приходиться. Варвара Евлампиевна – девушка не только яркая, но и образованная. Кто и может составить ей компанию, как не сельский интеллигент Ячменев?

Помощник проворчал, что надо было не запугивать девушку, а приударить за ней. А теперь она достанется неизвестно кому.

– Ганцзалин, ты говоришь ерунду, – нетерпеливо отвечал действительный статский советник. – С какой стати я должен ухаживать за всеми барышнями, которых вижу на своем пути?

– За всеми не надо, только за самыми красивыми, – заметил китаец.

– Если она тебе так нравится, возьми и сам за ней приударь, – кажется, Загорский был несколько раздражен настойчивостью своего помощника.

Ганцзалин самокритично отвечал, что ему нельзя, потому что он кривоногий косоглазый китаец. Ему дальше, чем на прислугу, замахиваться не стоит. Нестор Васильевич хотел было прочитать ему небольшую лекцию о равенстве сословий и наций, но тут с ними, наконец, поравнялся Ячменев.

– Приветствую, господа археологи, – весело сказал он. – Как проходят ваши изыскания?

– Недурно, – суховато отвечал Загорский. – А как поживают ваши крокодильи штудии?

– Потихоньку, – улыбнулся учитель. – С утра пораньше – и уже на работу?

– Что-то в этом роде, – кивнул Нестор Васильевич. – А у вас, похоже, утренний моцион?

– Что-то в этом роде, – усмехнулся Ячменев.

На этом, вероятно, светская беседа бы и закончилась, как вдруг Ганцзалин, глядевший на учителя с явным предубеждением, поинтересовался, не к поповской ли дочери направляется Дмитрий Сергеевич? Тот улыбнулся – дедукция простая, не нужно быть археологом, чтобы это понять. Загорский заметил, что у Ячменева прекрасный вкус: барышня и красива, и умна, и к тому же обладает сильным характером.

Тот отвечал, что, барышня, действительно, хороша, однако в этом доме у него иные интересы.

– Какие же именно у вас интересы в этом доме? – снова не удержался Ганцзалин.

Оказалось, интерес у Ячменева там исключительно естественнонаучный.

– Естественнонаучный? – удивился действительный статский советник. – Опыты вы, что ли, собираетесь проводить над местным духовенством?

Дмитрий Сергеевич отвечал, что идея, конечно, любопытная, но так далеко его планы не заходят. Просто до него дошли слухи, что Варвара Евлампиевна по ночам ходит на лесное озеро и как будто бы даже кого-то там кормит.

– А вы, конечно, полагаете, что кормит она крокодила? – Загорский все-таки не удержался от того, чтобы не уколоть собеседника.

– Интереснее было бы, если бы это был какой-нибудь плезиозавр, но и крокодил сойдет. Подумайте, какой красивый поворот сюжета! Предание гласит о поповской дочке, которую отец отдал на растерзание водяному дракону, и вот спустя пару столетий другая поповская дочка тоже кормит некоего монстра из озера.

Нестор Васильевич хмыкнул: в таком случае, исходя из зеркального принципа, в этот раз следовало бы отдать на растерзание дракона не поповну, а попа.

– Надеюсь, этого не случится, – неожиданно серьезно проговорил Ячменев. – Отец Евлампий – хороший человек, и мне бы не хотелось, чтобы он закончил жизнь на зубах крокодила или даже ихтиозавра.

С этими словами он слегка поклонился и продолжил свой путь. Загорский покачал головой: значит, слух о поповне и озере уже распространился в деревне? Удивительная скорость, как будто беспроводное радио сработало. Вообще, с тех пор как они вступили в село Розумихино, его не оставляет ощущение легкого сумасшедшего дома.

– Тяжелого, – поправил его Ганцзалин. – Очень тяжелого…

Так, за разговорами, весьма нелестными для местных жителей, они добрались до места раскопок. Тут они застали расстроенного барона, и только двух из четырех эстонцев. На месте не было Арво, самого старшего из всех, и рыжего великана Гуннара. Оставшиеся двое со страхом смотрели на бегающего вдоль раскопа барона.

– Черт меня побери! – кричал фон Шторн, в ярости потрясая тростью. – Куда запропастились эти бездельники? Нам надо работать, работать, а их до сих пор нет!

– Что у вас случилось, господин барон? – осведомился Нестор Васильевич, подходя к раскопу поближе.

– Что случилось? – прокричал барон эхом, продолжая бегать туда и сюда. – Эти негодяи пропали – вот что случилось! Пропали, исчезли, как сквозь землю провалились!

– Какие негодяи? – Загорский не сводил глаз с барона.