Сокровища ханской ставки

– Это вы? – сказал он ошарашенно, а рука его между тем шарила в кармане сюртука, надеясь нащупать пистолет. – Вы откуда? Что здесь делаете? Где ваш господин?

Тут рука его, наконец, поймала рукоять и пистолет был извлечен. Впрочем, своего веского слова оружие сказать не успело – чрезвычайно твердый китайский кулак тяжело опустился на голову господина учителя. Раздался глухой звук, и бездыханное тело повалилось на дорогу рядом с несчастным Арво.

– Где господин, где господин, – проворчал Ганцзалин. – Господин – там, где надо…

Между тем господину, то есть действительному статскому советнику Загорскому, повезло несколько меньше, чем его помощнику. Он в это время тоже ждал машину, только на другом конце села.

Когда из ночной тьмы на дорогу выскочил урчащий грузовик, Нестор Васильевич, однако, не стал его останавливать, полагая не без оснований, что сидящий за рулем человек просто попытается сбить его машиной. Действительный статский советник подождал, пока грузовик проедет мимо, а потом выскочил из придорожной канавы, где прятался и необыкновенно быстро для человека его возраста побежал следом. По счастью, грузовик Бюссинга, за которым он мчался, не рассчитан был на слишком большие скорости, да и неровная дорога не давала ему разогнаться как следует. Спустя несколько секунд Загорский почти уже настиг машину, как вдруг из кабины высунулся человек и, почти не целясь, выстрелил в него.

От неожиданности Нестор Васильевич прыгнул в сторону и скатился в канаву. По счастью, в здешней жаре канавы все сухие и не грязью полны, а всего только пылью. Вот только земля в канавах по причине сухости твердая, словно каменная, упадешь на такую без подготовки – и все ребра переломаешь. Загорский, однако, еще во время падения успел сгруппироваться и в канаву упал мягко, без всяких последствий для здоровья.

Грузовик же тем временем набрал ходу, и стал быстро удаляться в ночную темноту, которая готовилась вот-вот заглотить его безразмерной своей пастью. Всего несколько секунд еще, и машина скроется за поворотом, а там ищи ее, свищи!

Чертыхнувшись, Загорский выбрался из канавы и потянул из пиджака, из внутреннего кармана, наган. Не целясь, но примерно ориентируясь по силуэту грузовика, выпустил из револьвера три пули – прямо по задним колесам. Орлиным своим зрением различил в темноте, как машина завиляла – влево, потом вправо, снова влево – и кивнул удовлетворенно: пули достигли цели. Действительный статский советник побежал вперед, но уже не опрометью, а легкой рысцой. Теперь он не боялся отстать – тяжелый грузовик на одних ободах далеко не уйдет, тем более, по такой ухабистой дороге.

Он оказался прав: грузовик сначала сбавил ход, а спустя пару минут и вовсе остановился. Силуэт его маячил в трестах саженях от Загорского, почти сливаясь с темным горизонтом. Оставалось жалеть только об одном – что не удалось захватить машину скрытно и сразу.

Действительный статский советник не ждал более или менее серьезного сопротивления, но, оказавшись саженях в тридцати от машины, на всякий случай замедлил бег. И не пожалел об этом. Потому что если бы он так же, на полных парах подбежал к грузовику, то, вероятно, уже лежал бы подстреленный на дороге. Пока же он, не торопясь, преодолевал последние двести футов, в нем включился обязательный для каждого шпиона инстинкт самосохранения.

Описать механизм действия этого инстинкта довольно сложно – особенно тому, кто сам им не обладает. Тибетские мистики сказали бы, что у человека в этом случае открывается всевидящий третий глаз, европейские оккультисты завели бы речь об астральном или даже духовном зрении. По мнению Загорского, ничего особенно духовного в этом зрении не имелось, скорее, это был некий атавизм, оставшийся нам от диких животных, у которых в минуту опасности становились особенно чувствительными и слух, и зрение, и обоняние, и все это вместе составляло пресловутое шестое чувство, которое подсказывало шпиону, откуда именно нужно ждать опасности.

В этот раз инстинкт подсказал Нестору Васильевичу, что справа от дороги прячется нечто неприятное, при случае способное принести некоторые хлопоты – но и не более того. А вот слева… Слева на него змеиным глазом смотрела подлинная, поистине смертельная опасность. Как он это чувствовал? Сложно сказать – просто чувствовал и все. Если бы опасность была только слева, он знал бы, что делать. Но если он займется только этим врагом, очень вероятно, что в самый неудобный момент его настигнет более мелкая змея, укус которой, как ни странно, тоже может оказаться смертельным.

Следовало выбрать верную тактику и сделать это немедленно. Он, стоящий на дороге, был сейчас виден как на ладони. Если у врага есть огнестрельное оружие – а оно у него есть – шансов выбраться из переделки живым у Загорского не так уж много. Бросишься влево – атакуют справа, бросишься вправо – ударят слева. И что прикажете делать его превосходительству действительному статскому советнику? Распрощаться с мыслью когда-нибудь дослужиться до тайного?