Сокровища ханской ставки

Впрочем, при ближайшем рассмотрении все оказалось гораздо прозаичнее. Огни приблизились к лесу вплотную и стало видно, что это просто ацетиленовые светильники на автомобиле. По ухабистой сельской дороге ехал вместительный «Рено-Ландоле́» неопределимого в темноте цвета. Такие машины за границей использовались как такси, для перевозки пассажиров, однако, если убрать сиденья, они вполне могли перевозить и крупногабаритные грузы.

В темноте, разумеется было не разглядеть, что там находится в задней части автомобиля. Но и разглядывать, кажется, было некому. Впрочем, нет: когда машина подъехала к лесу вплотную, из-за деревьев появился человек с фонарем. Он встал прямо на пути «Рено-Ландоле», светя своим фонарем в лобовое стекло шоферу. Машина попыталась объехать незнакомца, но дорога была узкая и маневр не удался. «Рено» дернулся и заглох.

В ту же секунду передняя дверь машины рядом с шофером открылась и внутрь заглянул желтолицый и косоглазый дьявол. Белобрысый водитель, в котором братья Мяги без труда узнали бы своего старшего по имени Арво, отчаянно и молча замахал на дьявола руками, как бы надеясь, что черт рассеется в ночной мгле, как рассеивается он при явлении высших сил и святых отшельников. Но, видимо, святости в шофере было недостаточно, потому что сатана не то, что не расточился во тьме, но даже и глазом не моргнул.

– Ага, – сказал он, хищно прищуривая косые свои глаза, – здорово, покойник!

При этих словах водитель обмер и прижал руки к груди. Видимо, он ждал, что ночной кошмар выбросит его из машины или попросту убьет. Однако ничего подобного не случилось. Желтоглазый дьявол, который, разумеется, не дьяволом был никаким, а просто Ганцзалином, уселся на соседнее с водителем сиденье, вытащил из пиджака револьвер и показал им вперед, на дорогу.

– Трогай, – велел он. – Я скажу, когда остановиться.

Арво, впрочем, сидел, как окоченелый. Желтолицый покосился на него и оскалился.

– Не бойся, – сказал, – дурак. Я тебе жизнь спасаю. Езжай или пристрелю.

И сопроводил свои слова совершенно недвусмысленным жестом.

Получив такое вдохновляющее напутствие, Арво выскочил на дорогу, завел мотор ручкой магнето, и они тронулись. Ехали они так быстро, как только позволяла дорога, то есть не больше двадцати верст в час. При этом китаец так низко сполз на сиденье, что разглядеть его снаружи казалось делом почти невозможным. Правда, далеко уехать им не пришлось.

Когда они подъезжали к дальней кромке леса, от ближнего к дороге дерева отделилась тень и перегородила проезд. В руке у тени был какой-то предмет, рассмотреть который в трепещущем свете фар было невозможно.

– Стоять! – крикнула тень. – Стоять или стреляю! Убью!

И тень выставила вперед руку, в которой, вне всяких сомнений, был зажат пистолет. Взмокший от ужаса Арво покосился на Ганцзалина. Тот оскалился.

– А чего ты боишься, – сказал он, – ты же и так помер.

Но тут, однако, раздался выстрел, и в лобовом стекле, как раз между водителем и китайцем образовалась дырка. В ту же секунду правая дверь «Рено» приоткрылась и сиденье рядом с водителем опустело. Арво вздохнул было с облегчением, но тут открылась уже левая дверь, и чьи-то цепкие руки выволокли его во влажную ночную тьму. Не говоря ни слова, эти же руки бросили эстонца на землю, а их обладатель, которого трудно было разглядеть в темноте, полез в кабину. Однако он не стал садиться на место водителя, как можно было ожидать, и не погнал машину прочь. Он всего-навсего пробрался в салон и защелкал зажигалкой, пытаясь, видимо, осветить внутреннее пространство автомобиля. Спустя несколько секунд зажигалка, наконец, сработала. Стало видно, что в салоне на полу лежит что-то крупное, бугристое, прикрытое большой рогожей.

– Это он! – прошептал налетчик. – Не может быть никаких сомнений – это он.

И сдернул рогожу. На него глядели несколько положенных рядом больших тюков с прессованным сеном.

– Что это, – оторопело пробормотал ночной разбойник, – что это значит?! Где конь?!

Он выхватил из-за пояса нож и вспорол им один тюк, второй, третий. От бешеных ударов крякала и лопалась рогожа, в воздух взлетало сено, сыпалось на лицо и руки, а налетчик, как безумный, все бил и бил ножом в тюки. Когда последний тюк был распорот, он остановился и обвел помутившимся взором темный салон. Казалось, здесь орудовал дикий зверь, и не просто дикий, а и взбесившийся к тому же.

– Обманул, мерзавец! – закричал он тоскливо. – Объегорил, негодяй! Ну, погоди же, ты мне за все ответишь!

Он выпрыгнул из салона и бросился к эстонцу, который, оглушенный падением, все еще валялся на земле. Грабитель схватил его за грудки, встряхнул так, что голова у того мотнулась и ударилась о землю.

– Куда девали коня?! – закричал он исступленно. – Говори! Отвечай, чухна проклятая, или вспорю тебе брюхо!

– Не может он отвечать, господин учитель, вы же его до смерти напугали, – раздался над его головой чей-то довольный голос.

Тот, кого назвали господином учителем, поднял взгляд вверх и увидел над собой косую дьявольскую физиономию, почти неразличимую в ночной тьме.