Сокровища Посейдона

Генрих не мог точно знать, выдерживает ли он равные интервалы по времени на каждом галсе, но ближе к ночи ветер притих, перешел на норд-остовый, слегка притушил волны. Теперь шлюпка шла по спокойной зыби, и Генрих ориентировался по знакомым звездам Южного Креста. Вечером, сильно уставший, теряющий силы Генрих съел еще половинку сухаря, запил тремя глотками воды из бочонка. Внимательно осмотрелся, словно полководец простиравшееся перед ним поле для решающего сражения: ночь надвинулась темная, спокойная, с умеренным восточным ветром и легкой зыбью. Генрих дремал у руля и обостренным до предела слухом чутко ловил плеск воды у борта, хлопанье паруса, когда шлюпка отклонялась от курса… а на рассвете изумленному взору Генриха Дункеля впереди и чуть слева по курсу открылась узенькая полоска земли, будто длинный зеленый змей растянулся по кусочку горизонта и дремлет, поджидая добычу…

– О-о, майн готт! – выдохнул Генрих, чувствуя, как заколотилось сердце, готовое впереди шлюпки по волнам лететь к долгожданной земле. – Неужто добрался, спасен? – Он медленно, боясь спугнуть мираж, встал на затекшие ноги, обеими руками ухватился за мачту.

Затряслись пальцы от волнения, по телу медовой истомой разлилась предательская слабость. Шатаясь, Генрих отступил к кормовой банке, зубами ухватил и выдернул пробку, отпил несколько больших глотков, сознавая, что только водой можно освежить голову и согнать с глаз галлюцинации, если такие и в самом деле начались у него.

– Только бы не привиделось с усталости и голода, только бы и в самом деле земля… любая земля, с водой и травами…

С понятной боязнью вновь пристально посмотрел вперед – темно-голубая полоска на горизонте не пропадала, раскачиваясь, словно не он к ней, а она сама медленно плыла к нему по спокойным и ласковым волнам…

– Теперь бы только избежать полосы тумана, чтобы не накрыл он море! – молил Всевышнего Генрих, уверовав окончательно, что все эти трудные дни Господь и в самом деле был с ним заодно. – Только бы не сбиться с курса и не проскочить мимо. Вдруг это не Новая Зеландия, а всего лишь малюсенький островок с водой! И за это готов молиться Господу до конца дней своих.

Генрих радостно вздохнул, чувствуя, как от выпитой воды и от сознания близкого конца мучительного путешествия в шлюпке легко и свободно становится на душе. Он старательно ловил не очень постоянный по силе ветер, и все же шлюпка заметно приближалась к манящей полоске земли, которая с каждым часом словно поднималась из воды. К полудню можно было уже различить отдельные возвышенности, покрытые зеленой растительностью.

– Слава Тебе, Господи! – ликовал в душе Генрих, а потом упал коленями на дно шлюпки и начал молиться, не замечая, что стоит на бурых пятнах крови боцмана Питтера Лича. – Живая земля идет мне навстречу, не голые скалы Окленда… к которым я еще вернусь за моим золотом! – трижды перекрестился, надел на голову матросскую шляпу. – До вечера дойду до берега, ночью буду уже там. Если даже и необитаемый остров, то запастись водой будет ох как не худо! – шептал Генрих, левой рукой потирая поочередно подрагивающие колени. Потом огладил заросшее мягкой щетиной лицо, словно ему предстояло явиться на прием к здешнему королю и он заботился о своей внешности, но реальность заставляла думать о другом: «Счастье подвернется, так что-нибудь из пищи раздобуду, у костра погреюсь и высушу одежду, вся пропиталась влажным воздухом. Робинзон почти тридцать лет пробыл на диком острове, не погиб. А у меня опыта больше, чем у Робинзона, и шлюпку мне не надо долбить. Отдохну на суше, осмотрюсь, а там и дальше можно пуститься в плавание…»

Генрих сидел на кормовой банке у руля, и земля все время была перед глазами, а уже в сумерках, выбрав удобную бухточку за песчаной косой, поросшей буйной зеленью, он осторожно приткнулся к заветной тверди.

Было ласково-тихо, и в кронах высоких пальм, перевитых лианами, чуть слышно, будто ворочаясь перед сном, шелестел ветерок…

Глава 3. «Золото, золото манит нас…»

1

Через открытый иллюминатор тесная каюта наполнилась прохладным морским воздухом, а когда яхту поднимало на волне, луч предвечернего солнца скользил по задумчивому лицу Карла, освещал обнаженные до плеч руки Марты, снова пропадал до следующей волны… Отто Дункель умолк, отпил из чашечки остывший кофе, негромко добавил к своему подробному рассказу:

– Если повествовать все дальнейшие приключения деда Генриха, то не хватит нам и ночи сидеть здесь. Он не раз говорил мне, что будь у него дар Божий, как у прославленного Даниэля Дефо, то бросил бы коммерцию и увековечил бы свое имя не менее увлекательным, чем у Робинзона Крузо, жизнеописанием. В его судьбе было все, что необходимо для захватывающего романа: испытания штормами, морские катастрофы, полусмерть от голода и жажды, были войны с туземцами и стычки с дикарями, были красивые женщины, предательство, кровь и… золото.