Сокровища Призрачных островов: Карта и компас

По сельской улице шел мужчина, обычный, без цели и мечты, просто шел, куда глаза глядят. Боялся, что кто-то остановит, спросив, куда держит путь, а он не сможет ответить, потому что ему безразлично, куда идти. Когда-то он мечтал увидеть мир, пройти его от края до края. Но зачем путешествовать, если не с кем разделить тяготы пути или радость увиденного в дороге либо открытого в себе?..

Из окон дома лился теплый золотистый свет. Заглянуть?..

В углу на составленных полукругом лавках сидели люди, одетые не так, как местные одеваются, а вокруг, на полу — дети и взрослые, привороженные голосом старшего, что наигрывает, перебирая струны. Но слова не долетали до сознания путника, будто не могли пробиться сквозь стену непонимания, возведенную, чтобы защититься от мира и одиночества.

Сказка кончилась, певец отложил инструмент, но слушатели не хлопали в ладоши — слишком глубоко затронула песня их сердца. Сказитель склонил голову, благодаря за внимание. Величие, древнее и свободолюбивое, проснулось в этом жесте, как ритуал из прошлого, до сих пор не утративший могущества.

Мужчина хотел постучать, но пальцы не коснулись стекла. Что он им скажет? Как объяснит, что, посмотрев на них, нашел цель своей жизни? Что мечтает так петь, чтобы и его слушали, затаив дыхание?

Все, что было до этого вечера, стало несущественным, забылось, как наваждение, как причудливый сон. Мужчина посмотрел на темное небо, с которого сорвалась звезда: если смелый — загадай желание.

И мужчина шепотом признался звезде, о чем мечтает, и звезда откликнулась, указав путь. Путь к Морю, что расскажет ему древние, почти утраченные сказки, которые он будет пересказывать людям.

Одинокая фигура исчезала под крылом ночи без страха перед дальней дорогой. Ночь теперь будет защищать его от опасностей и разочарования, мужчина просто знал об этом.

Вейн поднялся, подошел к окну.

— Мне показалось, или там кто-то был? — неуверенно спросил он у друзей.

— Я не видела, — ответила Олекса.

— Я тоже, — подтвердила Луиза.

— А я вроде заметил какую-то тень, — Сашка тоже заглянул за стекло.

— В такие ночи многое почудиться может, — тихо молвил сказитель. — В такие ночи певцы и чародеи рождаются, — и уже обычным голосом добавил: — Вы бы шли спать, Жак уже носом клюет, а у нас завтра долгая дорога.

Харун говорил с Морем, и темная глубина откликалась плеском на его неслышную людям речь. Звездное небо темное, его край укрыт тяжелыми тучами, купающимися в черной, маслянистой воде, подсвеченной вспышками молний на горизонте.

Ярош остановился возле мачты, засмотревшись на давнего. Пиратскому капитану казалось, что Харун и Море нынче стали едины, и благодаря этому приобрели еще большую силу, древнюю, безжалостную и величественную одновременно.

Сокол коснулся мачты, в глубине дерева чувствовался трепет — корабль тоже ждал прихода бури. «Диамата» не страшилась штормов, и каждый из них наполнял ее жаждой жизни. Это было непостижимо, но так прекрасно, словно чудеса еще окончательно не ушли из обесцвеченного мира, и впереди ждут не отчаяние и серость Империи, а опасные путешествия и приключения в далеких морях и землях.

Пиратский капитан подошел к Харуну, остановился возле фальшборта, тоже наблюдая за безмолвными ветвистыми молниями. Раз за разом их отблески высвечивали лица тех, кто осмелился смотреть на них, стремились отразиться в глубине глаз.

— Не спится, пиратский капитан? — Харун оглянулся на Яроша. — О чем думаешь, Сокол?

Ярош усмехнулся.

— Есть о чем подумать. Например, знал ли давний народ, как именно заколдовали Тортугу? Иначе, почему вы остались на корабле?

— Марен знала, какие чары насланы на пиратский остров, и рассказала нам. Поэтому мы и остались на борту. Мир окликается на мысли давнего народа, а сама наша жизнь полна чар. Эти отзвуки слишком сильные, чтобы лишний раз рисковать и собой, и всеми на этом корабле. Или ты считаешь иначе, пиратский капитан?

Харун посмотрел на Яроша, и в тот миг его темные глаза были насмешливыми, глубокими и неумолимыми, они были воплощением самого Моря, чья власть простирается на все времена и берега. Укрытое мраком пространство освещает лишь зарево сильных воль смельчаков, имеющих мужество бросить вызов этой безграничности. Ярош старался не обращаться к темному Морю, зная его коварство, а давний не страшился этой власти, будто сам был ее частью. И это в очередной раз подчеркивало, насколько в действительности разные пиратские капитаны и давний народ.

— Нет, Харун, лишний риск никому не делает чести, — Сокол отвел взгляд и снова посмотрел, как молнии освещают мрак неба и воды своим холодным разноцветным светом. — Марен сказала, что не знает, на кого откликается карта сокровищ Призрачных островов. А если ты спросишь об этом у Моря, разве оно тебе не ответит?

— А настолько ли важно тебе об этом знать, Сокол?

Оба повернулись, услышав насмешливый вопрос, и увидели Марен. Приближение бури изменило и ее, на черную одежду лег едва заметный узор тонкой серебряной вышивки, а рубашка покрылась черным волшебным шитьем.