Сокровища Сьерра-Мадре

— Да, — подтвердил один из полицейских, доставая какую-то книжицу, — сделать прививки всем местным жителям потруднее будет, чем изловить целую банду. Но если мы не сделаем прививок всем, начнется эпидемия. Дети, вот в чем главная проблема. Женщины поднимают страшный крик, как будто мы их детей убиваем, а стоит нам достать иглу, набрасываются на нас как сумасшедшие. Вот, взгляните на мое лицо — это матери так его расцарапали, а мой коллега заработал здоровенную шишку, это когда его забросали камнями. Мы здесь уже четыре дня. Но все попрятались, и нам приходится брать их измором. Захотят есть — вернутся. Они и возвращаются постепенно, потому что видят детей, которым мы прививку все-таки сделали, живыми и здоровыми. Но как нам внушить индейцам, что мы пришли сюда исключительно ради их собственного — и детей, конечно, — блага?

Рассказывая, он перелистывал книжечку, пока не нашел незаполненные страницы.

— Напишите вот тут на обеих сторонах вашу фамилию, — сказал чиновник.

Говард написал и вернул книжечку.

— Сколько вам лет?

Чиновник сделал какую-то пометку, расписался, оторвал полстранички по зубчатой полоске отрыва и вручил Говарду.

— Вот ваш сертификат, а вторая половина останется у нас. Подошлите-ка ко мне ваших приятелей. Это им не повредит, даже если им тоже по десять прививок сделали.

— Сколько с нас причитается? — спросил старик. — С деньгами у нас очень туго.

— Ничего платить не надо. Прививка бесплатная. За счет правительства.

— Что ж, дешево, выходит, отделались, — проговорил Говард с улыбкой и опустил рукав рубашки.

— Мы знаем, что всем вам прививки делали, — сказал другой чиновник. — Или по крайней мере готовы безусловно вам поверить. Но мы благодарны вам за то, что вы с такой легкостью разрешили прививку повторить. И в самое подходящее для нас время! Здешние жители подсматривают во все щелочки за каждым нашим движением. И когда увидят, что мы не делаем никакого различия между индейцами и белыми и что вы протянули мне руку с такой готовностью, будто для вас это самое привычное дело, люди поверят, что их жизни действительно ничего не угрожает!

Говард прошел в голову каравана и послал на прививку Доббса и Куртина.

— Самое милое дело! — рассмеялся Куртин. — Я боялся, что они вот-вот подойдут и начнут приставать с дурацкими вопросами.

— Если пожелаешь развлечься, — сказал Говард, — можешь рассказать им, чем занимался последние полгода. Их подробности твоей жизни нисколько не заинтересуют. Они из комиссии по прививкам, и на все, не имеющее к прививкам отношения, им наплевать. Случись пробежать мимо преследуемому бандиту, они и ему прививку сделают. Ловить бандитов в их задачу не входит.

— Ладно, ладно, — перебил его Доббс. — Ты лучше помалкивай. Пусть они нас уколют, и пошли дальше.

— А я разве предложил остаться здесь на поселение?

— Ну, если тебя послушать, мы должны их чуть ли не обнять и расцеловать от радости! — усмехнулся Доббс и неторопливо направился к хижине.

Говард покачал головой и с сожалением сказал, обращаясь к Куртину:

— У этого Доббса нет чувства юмора, я всегда говорил. Я предпочитаю обнять и расцеловать комиссию по прививкам, чем полицейских контролеров шахт. Давай, Куртин, сходи, заполучи свою бумажку. Нам пора!

Вечером устроились на ночлег вблизи городка Амапули. Пришлось остаться там, потому что им объяснили: до следующего колодца до наступления темноты не добраться.

Не успели они еще приготовить ужин, как в лагерь явились четыре индейца из деревни. Поприветствовав, очень вежливо спросили, позволено ли им будет сесть.

— Комо но? — сказал Говард. — Почему нет? Вы нам ничем не помешали.

Четверо индейцев некоторое время сидели и наблюдали, как незнакомцы жарят мясо и варят рис.

— Вы, конечно, из дальних мест сюда пришли, — сказал наконец один из индейцев. — И собираетесь, конечно, продолжить ваше путешествие? Вы, сразу видно, люди очень умные.

Куртин объяснил:

— Мы умеем читать книги, умеем писать письма и еще умеем обращаться с цифрами. С числами.

— С числами? — переспросил один из них. — Числа? Мы их не знаем.

— Десять — это число, — объяснил Куртин. — И пять — число.

— А-а, — отозвался тот же индеец. — Это правда, но только наполовину. Десять ничто, и пять — это ничто! Вы говорите про десять пальцев, про пять фасолин или три курицы, правда?

— Вот именно, — вмешался Говард.

Индейцы рассмеялись: их поняли! И один из них пустился в объяснения:

— «Десять» сказать нельзя. Всегда надо сказать, чего «десять». Десять птиц, или десять деревьев, или десять воинов. А когда говорят просто десять, пять или три, и не говорят чего, то выходит дырка, внутри которой пусто.

И они снова рассмеялись. Помолчав довольно долго, один из них сказал:

— Мой сын упал в воду. Мы его сразу же вытащили. Я не верю, что он умер. Но он не просыпается. Вы, конечно, читали книги и знаете, что можно сделать.

Говард спросил:

— Когда ваш сын упал в воду? Вчера?

— Нет, сегодня днем. Но он не просыпается.

— Я пойду с вами и посмотрю, что с ним, — сказал Говард.