Сокровища Сьерра-Мадре

Эта Случайность испортила обоим настроение, разозлила их. Они почти не разговаривали, а если и отпускали словечко, то ворчливо. Их обоих бесило, что приходится сопровождать и груз Говарда, подгонять его ослов, сгружать и навьючивать его добро, а его нет, и положенную ему часть работы он не выполняет. Если ослы разбегались, то непременно ослы Говарда, если чей-то груз был плохо перевязан, то непременно груз Говарда, и именно его тюки сваливались на землю. Куртин и Доббс, ругаясь, их поднимали и закрепляли. Остальные ослы расходились пощипать траву, и их потом нужно было согнать. Ничего подобного не случалось, когда они шли втроем. Говарда они могли костерить и крыть как попало — он далеко. Они сами вскоре поняли, насколько их брань смехотворна; Говард ничего не слышал, а зря тратить силы просто непростительно. Принялись ругать ослов. Но те не отвечали и всерьез их не принимали. Бежали себе рысью по дороге, там былинку схватят, там веточку с куста сорвут, когда улучат удачную секунду, чтобы сзади на них не слишком напирали.

Вечером тон в разговоре задавал Доббс. Он сказал:

— Что, интересно, поделывает наш старик?

Но думал при этом не о нем, а о себе самом, о своих интересах. Положим, сперва он, может быть, и вспомнил Говарда. Но, не успев еще договорить предложение до конца, уже отдавал себе отчет, что нечто иное волнует его куда сильнее судьбы Говарда. Посмотрел в сторону сваленных в кучу шкур, и на некоторое время его взгляд задержался на шкурах Говарда.

Куртин тоже поглядел в ту сторону. Но взгляд Доббса он истолковал неправильно. И спросил поэтому:

— О-о, я уверен, мы весь наш груз доставим в порт в полном порядке. От гор мы ушли уже на порядочное расстояние. Через два дня — если только отец небесный нас не оставит своими заботами — мы увидим дымок паровоза.

Доббс ничего не ответил. Сидел, уставившись в огонь, потом повернулся в ту сторону, где пошевеливались тени пасущихся ослов, и, поскольку никто не заставлял его ни смотреть на огонь костра, ни следить за ослами, снова прикипел взглядом к грузу, и особенно — к имуществу Говарда.

Вдруг он толкнул Куртина кулаком в бок и громко рассмеялся. Он хохотал так, что в горле у него булькало, он то заходился от смеха, то смех становился прерывистым.

Куртин смотрел на него в удивлении и некотором смущении, веселье Доббса немного заразило его, он улыбался и оглядывался по сторонам, словно ища причину веселья и смешливости Доббса.

Наконец спросил, продолжая улыбаться:

— Ну скажи же мне, дружище, что тебя так сильно развеселило?

— Ах, сынок, ах, сынок, — Доббс снова расхохотался. — Знал бы ты, сынок, насколько это забавно. Просто ужасно забавно.

— Что забавно?

— Нет, ты вообрази себе, этот осел премудрый доверил нам все свое золотишко. Здесь, в дикой глуши. И смыться для нас — плевое дело. Ни один ветерок никому не шепнет, куда мы подевались. И где нас потом разыскивать этому старому чучелу?

Куртин перестал улыбаться.

— Я тебя не понимаю, Доббс, — сказал он. — О чем ты говоришь?

Доббс рассмеялся и снова ткнул Куртина кулаком в бок.

— Не понимаешь? Ягненок невинный, ты где вырос-то?

— Клянусь Джолли, я тебя не понимаю, — Куртин покачал головой.

— А что тут понимать? Не будь таким тугодумом. Мы расстаемся.

По виду Куртина нельзя было сказать, будто он понял, чего от него хотят.

— Расстаемся, расходимся, — объяснял Доббс. — Разложим все, разделим по-честному — и каждый сам по себе.

— Теперь я начинаю понимать, — кивнул Куртин.

— Долго же до тебя доходит, — сказал Доббс и похлопал его по плечу.

Куртин встал. Походил немного, вернулся к костру. Но не сел, а остановился и уставился на него. Потом медленно проговорил сквозь зубы:

— Ты считаешь, мы должны счистить карманы Говарда, ты это имеешь в виду?

— А что же еще? Конечно, именно это. Я и не думаю шутить!

— Ну если ты имеешь в виду это, — продолжал Куртин, словно не услышав слов Доббса, — на меня не рассчитывай. Это не по моей части.

— В конце концов, — начал Доббс, встав и подойдя вплотную к Куртину, — в конце концов твоего разрешения не требуется. Если на то пошло, я тебя спрашивать не стану. Не хочешь в этом участвовать, останешься в проигрыше. Я просто-напросто возьму весь товар себе, а тебе останется утереть свой сопливый нос, если найдется подходящая тряпка. Ты меня понял?

— Да, теперь понял.

Куртин сунул руки в карманы брюк и отступил от Доббса на шаг — тот чуть на него не навалился.

— И что? — жестко спросил Доббс. — И что?

— Пока я здесь, тебе не получить ни крошки из того, что принадлежит старику. Я дал ему расписку…

— Я — тоже. Ну и плевать. Пусть сперва найдет нас. В случае чего наплету ему, будто нас ограбили бандиты. Просто, как апельсин.

Куртин, однако, непоколебимо стоял на своем.