Сокровища Валькирии. Правда и вымысел

Здесь, в подземельях, это был первый замок и своими тайными внутренностями стоял с моей стороны, защищая дверь с обратной – куда я стремился. Его несложный механизм я без особого труда открыл и отвел массивный ригель, больше напоминающий засов. Вероятно, этот первый запор предохранял вход в соляные копи, в мир вечного покоя, и никто не ходил тут «против шерсти», по крайней мере со времен, когда неведомый устроитель подземного порядка установил здесь дверь с односторонним замком.

Навалившись плечом, я нажал изо всех сил, и раздался низкий, гудящий, словно колокол, скрип. И сразу стало темнее, показалось, зеленая искра сильно пригасла и высвечивала лишь полуметровый круг возле руки. Но в следующее мгновение понял, в чем дело: на стенах за железной дверью не было соли и свет не отражался, а, напротив, поглощался темно-серым тесаным камнем.

Под ногами что-то забренчало, словно мелкий, тяжелый щебень, я закрыл дверь спиной, по привычке начал считать шаги по этой рыхлой, вяжущей ноги почве, даже не подозревая, на что наступаю, и неожиданно разглядел впереди зеленоватое льдистое мерцание.

За зимним замороженным окном горела свеча…

Сокровищами Урала заинтересовались не только американские сенаторы, не только они поверили фактам, описанным в романе. Вскоре после встречи с генералом меня начала доставать наша отечественная поклонница, объявившая себя Дарой, присланной мне в услужение самим Стратигом. На удивление точно отыскивала меня у друзей даже в других городах, внезапно возникала на встречах с читателями и будто бы случайно попадалась в самых неожиданных местах, создавая впечатление, что она и в самом деле обладает способностью незаметно передвигаться в пространстве и отводить глаза окружающим. Ее можно было отнести к тем восторженным, романтичным особам, которые скучают от однообразной, рутинной жизни, придумывают себе мир, начитавшись фантастики, и пытаются в нем жить; в принципе это психически здоровые и добрые люди с поэтическим складом ума. Чаще всего бессребреники, неудачливые в семейном отношении и не знающие, на что употребить страсть и огонь своей не растраченной на детей и внуков души.

Я всячески уклонялся от безобидных и ни к чему не обязывающих услуг этой «Дары», старался не оставаться один на один, уходил от разговоров или отшучивался, если речь заходила о таинственных подземельях. И примерно через полгода она исчезла из поля зрения, сказав напоследок, мол, ей очень жаль, что не удалось быть полезной.

И тут же появилась другая дама, назвавшая себя не Валькирией, как в романе, а настоящим именем – Валкария, что заставило сразу же насторожиться. В черновиках было это имя, однако они все время находились дома и не могли попасть в чужие руки. Ко всему прочему самозванка оказалась не такой молодой, чтобы играть в романтические игры (на первый взгляд под шестьдесят), и совсем не эффектного, даже не опрятного вида: тощие крашеные волосики зачесаны назад, трикотажное платье, обвисшее на груди, в руках чуть ли не авоська, полное отсутствие какого-либо макияжа, но главное – в блеклых больших глазах застарелая тоска. Она сразу стала называть меня на ты, как принято у гоев, вела себя раскрепощенно, много и беспорядочно говорила, словно демонстрируя свой интеллект, спрашивала, не дожидаясь ответов. Я бы принял ее за сумасшедшую, не произнеси она имя Валкария.

Особа эта нашла меня в издательском офисе, который располагался в помещении детской библиотеки, и я, послушав ее четверть часа, извинился, оставил в комнате, выскочил к секретарше директора спросить, кто такая. Выяснилось, что эта женщина ходит сюда уже давно, но ей не говорили, когда я приеду, так что встреча – чистая случайность.

– Ну что, Мамонт, ты не узнал меня? – спросила она с явным желанием заинтриговать, когда я вернулся.

Этим прозвищем называть мог лишь тот, кто был в экспедиции на Таймыре и помнил историю с вытаявшим мамонтом, но я мысленно перебрал всех женщин, работавших в то время, в основном поварих, – никто и близко не подходил.

– Давай вспоминать вместе. Гора Манарага… Что ты слышишь в этом названии?

Гора, впрочем, как и одноименная река, даже не упоминалась в романе. Я был предупрежден, что пока в непосредственной близости существует озеро Аркан, забыть о существовании этих географических названий. Они и так притягивали внимание самых разных людей, от туристов до «каркадилов», и я мог увеличить число наивных искателей сокровищ, авантюристов и просто любопытствующих. Поэтому вынужден был перенести место действия в район реки Вишеры и города Красновишерска. Так что прочитать о Манараге самозванка могла где угодно, но только не у меня.

– Нужно попробовать открыть это слово. – сказал я.

– Ты его давным-давно открыл, – насмешливо проговорила неряшливая особа. – И знаешь, кто такая Карна, упоминаемая в «Слове о полку Игореве». И на реке Ура ты бывал.

Она сделала первую ошибку: я так и не попал на Кольский полуостров и только еще доставал карты и намечал маршрут.

– Не угадали! – Я внутренне позлорадствовал. – Ошибочка у вас вышла, барышня.