Сокровища животного мира

Дальше сидели в клетках черепахи, крупные масличные белки (Protoxerus) — те самые, что по утрам звонят, как гонги, гигантские сони и несколько генет. Привязанные за ошейники к палаточным шестам и кольям, вбитым в землю, сидели галаго, пальмовые циветты (Nandinia binotata), потто и бесценные ангвантибо. Клетки, ведра, горшки и самые необычные контейнеры были набиты крысами и прочей мелкой живностью.

Но самыми интересными для тех, кто изучает животный мир Африки, были, наверное, живые представители короткохвостых лемуров, а именно потто и ангвантибо. Первый из них — самое загадочное существо, не только из-за своих таинственных привычек, но и в не меньшей степени из-за множества разнообразных ошибочных названий, которые ему присвоены.

Это лемур, африканский представитель тех медлительных, похожих на призраки ночных животных, которые в Ост-Индии^[13] известны под названием «лори». Возможно, что лемур находится с ними в родстве, а может быть, сходство между ними — пример параллельной эволюции, как в случае с галаго и долгопятами Восточной Азии. Широко известное название «потто» этот лемур получил, возможно, по своему местному названию в провинции Калабар (Нигерия), где его впервые увидел и поймал некто Босман, имя которого часто добавляется к местному названию. Мало того, что это животное зовут потто, или потто Босмана, или лемуром Босмана, — зоологи окрестили его еще Periodicticus potto, а чтобы окончательно все перепутать, европейские поселенцы в других районах называют его «бушбэр» (лесной медведь) или «бушбеби» (лесной малыш). Для полноты картины надо сказать, что на ломаном английском (пиджин-инглиш) он называется «полухвостик».

Почти все эти названия приводят к недоразумениям, и вот почему. Экземпляры Босмана оказались просто вариациями основного вида; латинское название мало о чем говорит непосвященным, оно понятно лишь тем, кто хорошо знает животное: это вовсе не бушбэр, потому что так называют коала в Австралии (собственно говоря, с медведем у него нет ничего общего), и, может быть, самое ошибочное из всех имен — бушбеби, потому что оно должно безраздельно принадлежать самым мелким галаго. Я склонен полагать, что название на пиджин-инглиш — самое подходящее для ежедневного обихода, потому что у зверька и вправду всего половинка хвоста.

И ангвантибо тоже вовлекли в эту неразбериху, хотя это животное, по-видимому, самое малоизвестное из всех млекопитающих. Нам вообще не удалось разузнать местное название забавного маленького увальня, который попадается так редко, что не удостоился даже названия на пиджин-инглиш. Мы называли его «бесхвостый лемур». Когда его впервые открыли, сообщалось, что африканцы зовут его ангвантибо, а научное его название — Arctocebus. Местные колонисты, как это им свойственно, называли его то «бушбеби», то «древесная лисица».

На самом деле он не заслуживает ни одного из этих имен: это просто маленький мохнатый лемурчик рыжеватого цвета, нечто вроде дальнего родственника потто, с острой мордочкой, большими глазами, плотно прижатыми к голове очень маленькими ушками, необычайно похожими на человеческие, ручками и задними лапками еще более гротескного вида, чем у его крупного родича. На потто он похож тем, что большую часть времени проводит, также подвесившись снизу к сучьям (на манер ленивца), а спит тоже вверх ногами (уже в отличие от ленивца). Потто и в еще большей степени ангвантибо способны держаться мертвой хваткой за ветки при помощи уникально устроенных конечностей: кистей рук, а также ступней задних лапок.

Конечности не только снабжены мощной мускулатурой, совершенно непропорциональной размерам зверька, но и управляются полуавтоматическим нервным регулятором, так что ни сон, ни смерть не в силах ослабить их хватку. Именно таким образом ангвантибо может спать, удерживаясь одними лапками. Это объясняет, почему Бен и Басси принесли только ползверька, и является источником широко распространенной легенды о потто.

Рассказывают, что случалось убивать мартышек, на затылке которых обнаруживали высохшие и мумифицированные кисти рук и остатки передних конечностей потто. Обычное объяснение такое: если потто в кого-нибудь вцепился, то уж нипочем не отцепится. Если обезьяне удается убить неотвязного злодея, раздавив его о дерево или как-нибудь иначе, ужасные маленькие цепкие ручонки не ослабляют мертвой хватки, и даже после того, как тело сгниет и рассыплется, они остаются жутким свидетельством характера своего прежнего обладателя. Но это не очень-то убедительное объяснение. Во-первых, потто не нападает на обезьян — он чересчур неуклюж, даже для того, чтобы поймать мартышку, с которой нос к носу столкнется ночью; во-вторых, я лично убедился, что, как только определенные связки в предплечье перерезаны, его крепкая хватка, которая и вправду сохраняется после смерти, разжимается, как и у любого другого животного.