Сокровище

- Меня интересует ваша история, - Марина поняла, как это прозвучало, поэтому вовремя спохватилась. – Вы только поймите меня правильно. Меня – вообще интересуют истории.

- Я позвоню командору, - ответил Виктор и нажал кнопку быстрого набора.

33.

Прозвучал сигнал. Валентин поднял глаза.

- Идентификация завершена! – громко сказал он, но этого и не требовалось: командор глыбой навис над пультом и уставился на экран.

Валентин вывел фотографию Сильвера.

- Это… - начал Валентин, но командор перебил.

- Помню! Петр Сергеевич Силантьев, криминальный авторитет по кличке «Сильвер». Дальше!

Валентин подвел курсор к Юзефу.

- А это – Юзеф Гроховский, иезуит. Священник из прихода святой Терезы Младенца Иисуса, что в Павлодаре, - Валентин заметил непонимающий взгляд командора и пояснил. – Павлодар – это в Казахстане.

- Что иезуит из Казахстана может делать в Санкт-Петербурге? – спросил Габриэль.

Валентин пожал плечами.

- Судя по данным авиакомпании, он прилетел в город неделю назад.

- Ладно, - командор махнул рукой. – А этот? – он показал на Мануэля.

- К сожалению, про него нет никаких сведений. Зато мы знаем, кто он, - Валентин перешел к Скворцову. – Скворцов, Олег Константинович, работает на олигарха Бориса Виноградова, - Валентин щелкнул мышкой, и на экране появилась фотография Виноградова. – Прилетел на экономический форум и до сих пор находится здесь.

- Российский олигарх? – удивился Габриэль. – А ему-то что нужно? Из его денег можно построить лабиринт, откуда он не выберется до конца жизни.

- Про него – не знаю, - признался Валентин. – По крайней мере, теперь ясно: против нас играют Сильвер, люди Виноградова и… Иезуиты!

Последние почему-то пугали Валентина больше всего.

34.

Невский проспект, дом 32-34.

Марина и Виктор стояли на тротуаре, у самой проезжей части. Прямо перед ними, чуть в глубине, оперевшись двумя широкими арками на соседние дома, стоял храм святой Екатерины Александрийской; хотя правильнее было бы его называть единственной в России малой базиликой: почетным титулом, дарованным в 2013-ом году Конгрегацией богослужения и дисциплины таинств.

Фасад базилики, обращенный к Невскому проспекту, имел вид портала; полукруглая арка опиралась на две колонны; на высоком парапете, опоясывавшем крышу, стояли скульптуры четырех апостолов-евангелистов, и два ангела в центре держали крест; надпись на фронтоне гласила: «Domus Mea, Domus orationis», что в переводе с латыни означало: «Дом Мой – Дом молитвы».

Издалека фасад не выглядел таким уж большим; но по мере приближения Марина начала осознавать всю его монументальность; это были самые настоящие врата, отделявшие суету бренного мира, топчущегося снаружи, от торжественного покоя, царящего внутри, где в огромном вытянутом нефе, крестообразно пересеченном нефом поменьше, могли одновременно собраться до двух тысяч прихожан.

Марина помнила, что создателем этой дивной базилики был архитектор Трезини; но не тот знаменитый Доменико Трезини, построивший Петропавловский собор, усыпальницу русских императоров, что в Петропавловской крепости на Заячьем острове; а другой, его дальний родственник, Пьетро Антонио Трезини.

Марина и Виктор направлялись к базилике, как вдруг дверь центрального входа отворилась, и из здания вышел молодой стройный монах в хабите, традиционном одеянии доминиканцев: белая туника, белый скапулярий и белая пелерина с капюшоном. Монах подошел и поздоровался.

- Добрый день! Я – отец Иакинф. Мне позвонил монсеньер кардинал Рикетти из Рима. Я вас жду.

Марина улыбнулась. Виктор сдержанно поклонился.

- Извините, отец Иакинф. Мы не хотели вас отрывать. Но дело очень срочное.

- Я – полностью в вашем распоряжении, - заверил доминиканец. – Монсеньер упомянул, что, если вы не захотите называть свои имена, я не должен спрашивать.

- Нас интересует библиотека иезуитов, - перешел к делу Виктор.

- О! Иезуиты! – воскликнул монах. – К счастью, они были здесь недолго. Всего четырнадцать лет. С одна тысяча восемьсот пятнадцатого года паству окормляем мы, братья-проповедники. Не угодно ли проследовать за мной? Я приготовлю вам кофе. Или желаете пообедать?

- Нет, спасибо, - поблагодарила Марина. – Надеюсь, мы ненадолго.

Отец Иакинф жестом пригласил следовать за ним и пошел по улице, огибая базилику справа, через большую арку.

- Видите? – понизив голос, сказал Виктор. – Даже смиренные доминиканцы, и те – недолюбливают иезуитов. Недолюбливают – и боятся.

- Что уж говорить о мальтийцах? – подхватила Марина. – Судя по истории, вы – не такие уж смиренные.

- Доминиканцы – монашеский орден, - парировал Виктор. – А мы – военные.

- Вы – тоже военный? – не удержалась Марина и снова наткнулась на стену.

- Нас ждет кофе. И поверьте, доминиканцы варят кофе гораздо вкуснее, чем капуцины.

- Это вкуснее настоящего капучино? – удивилась Марина.

- Сейчас сами все увидите.

35.

Митя лежал на небольшой узкой кушетке, слегка согнув ноги, и с нарастающей тревогой смотрел на Анну. Выражение лица Анны ему категорически не нравилось.