Сокровище

- Павел Первый очень любил шахматы, - подтвердила Марина. – И был изрядным игроком. Вас бы он точно одолел.

- Другой версии нет? – спросил Виктор.

- Я не искала другую, потому что эта – правильная, - ответ Марины звучал несколько самоуверенно, и командору это не понравилось.

- Вы знаете наверняка? – спросил он. – Вам точно известно, что в Мальтийской тронной зале были шахматы?

Вопрос, если честно, был убийственным; он ставил под сомнение всю предыдущую цепочку рассуждений. Но у Марины был железный аргумент; шахматы действительно были; именно на этом она и основывала свои выводы.

- Да, - ответила Марина. - Об этом я узнала еще от отца.

Командор одобрительно кивнул, и Марина объяснила.

- Павел Первый успел прожить в Михайловском замке всего 40 дней. За это время Мальтийская тронная зала использовалась по прямому назначению только один раз. 24-го февраля 1801-го года, за две недели до гибели, Павел Первый дал аудиенцию датскому министру Левендалю.

- Он тоже был рыцарем Мальтийского ордена, - поспешил вставить командор.

- Да, - подтвердила Марина. – Отец не мог пройти мимо этого факта. Он поехал в Копенгаген, чтобы поработать в королевских архивах. В своих воспоминаниях Левендаль пишет о роскошном убранстве Мальтийской тронной залы. И мимоходом упоминает про шахматный столик с внутренними отделениями, в которые складывали фигуры. В столике вполне может быть новый ключ. А если повезет – то и карта.

- Вы знаете, где сейчас находится столик? – спросил командор.

- Нет, - призналась Марина.

- Я займусь, - поднял руку Валентин. – Поищу сведения в интернете.

- Хорошая работа, - похвалил командор. – Мне нравится.

Марина скромно кивнула. Митя подмигнул ей.

- У вас – блестящий аналитический ум и обширные познания, - заметил Виктор.

- Как у отца, - отозвалась Марина. – Ну, почти, как у него. А теперь – расскажите мне. Кто его убил?

Виктор взглядом испросил разрешения у командора; тот, судя по доброжелательному кивку, не возражал. Виктор подвел Марину к монитору, стоявшему особняком; главный был уже занят Валентином, включившимся в поиск шахматного столика.

6.

Лизу била крупная дрожь. Девушка была сильно напугана, и для того имелись все основания: двое верзил вольготно расположились в ее квартире и уходить не собирались. Лиза была на грани истерики; она никак не могла успокоиться и только тихонько подвывала.

Один из громил сходил на кухню и порылся в холодильнике; добычей стали две бутылки пива, одну из которых он благородно пожертвовал девушке. Та вцепилась обеими руками в зеленое запотевшее стекло и не отпускала.

- Пей! – стараясь придать хриплому голосу несвойственную мягкость, увещевал громила. – Не бойся! Ты нам не нужна. Только твой приятель. Мы пригласим его поговорить. А про тебя – забудем. Навсегда. Идет?

Громила попытался улыбнуться. Неполнозубый оскал доверия не внушал. Тогда громила попробовал завоевать симпатию делом; отвернул крышку на горлышке бутылки.

Лиза поблагодарила кивком головы и сделала глоток.

- Ну, вот! Совсем другое дело, - удовлетворенно сказал громила. – Пей!

Лиза сделала еще один глоток; длинный, затяжной. Ей стало чуть полегче. Громилам она не верила: ни единому слову. А пиво и, особенно, бутылка, были весьма кстати.

7.

На экране было около десятка фотографий, но Марина сразу выделила три. Прежде всего – круглая и обманчиво добродушная физиономия старика лет 60-ти; толстые щеки, изборожденные морщинами, нос картошкой, узкая прорезь рта, - особых эмоций не вызывали; но глаза: маленькие, глубоко посаженные, со скрытым на самом донышке мерзким огоньком, - они пугали и притягивали, как осколки стекла голом на полу. Рядом с обладателем неприятных глаз расположились два субъекта, которых Марина про себя обозначила, как «бандитские рожи».

- Они?

– Это – криминальный авторитет Сильвер и его подручные, - пояснил Виктор. – Подлые и опасные люди. Но они – ни при чем. Сильвер узнал о пропавшем документе от месье Жана, а он – действовал по моему заданию. Уже после гибели профессора.

Марина перешла к следующим изображениям. Молодые люди в опрятных костюмах, с профессионально-холодными лицами; один, лет сорока, поражал подчеркнутой безэмоциональностью: вместо лица зияла дыра с гладкими отполированными краями; взгляд скользил и заваливался по ту сторону экрана, не в силах за что-либо зацепиться.

- Скворцов, - сказал Виктор. – Правая рука и начальник службы безопасности миллиардера Виноградова. А это – его подчиненные.

- И? – спросила Марина.

- Нет, - покачал головой Виктор. – Их много, они хорошо обучены, оснащены и вооружены, но… Они следили за вашей квартирой, когда там побывал месье Жан. Скворцов вошел с ним в контакт, но только словесный. Силу никто применять не стал. Хотя могли – ведь наш вор представился вашим близким другом. Значит, у них нет никакой информации. Людей Виноградова – можно отбросить.

Оставалось двое. «Люди в черном». Желтолицый гном с обезьяньими чертами лица и угрюмый красавец-брюнет. Кого-то он мне напоминает… - подумала Марина, но ее отвлек голос Виктора.

- Иезуиты.

От этого слова Марина вздрогнула.

- Кто?