Сокровище

Он качает головой, начинает отворачиваться. А затем одним прыжком преодолевает расстояние между нами и валит меня на кровать.

Я смеюсь и пытаюсь сбросить его, когда он забирается на меня. Но я так хохочу, что не могу отбиваться всерьез, и в конце концов он сдается и скатывается с меня сам.

– Когда-нибудь ты за это заплатишь, – говорит он, задумчиво глядя в потолок.

– В самом деле? – Я ложусь на него. – В самом деле?

– Ты сказала мне пять раз повернуться вокруг собственной оси и кинуть щепотку соли через левое плечо. – Он фыркает, что возбуждает меня.

– Лучше уж это, чем предлагать тебе пробежаться по Вегавиллю голым. – Я замолкаю, представляя, как бы это выглядело. – Хотя теперь мне кажется, что это был просчет с моей стороны.

– Ах вот как? – Он запускает руку мне в волосы.

– Определенно, – отвечаю я и принимаюсь целовать его, пока досадливая ухмылка не сходит с его лица и он не начинает отвечать на мои поцелуи.

В конце концов он отстраняется и спрашивает:

– Значит, тебя все устраивает? И ты чувствуешь себя хорошо?

– Просто отлично. – Я улыбаюсь. Затем не без иронии добавляю: – В конце концов, это же просто какое-то там дерево? Что тут может быть трудного?

Хадсон досадливо вздыхает, затем снова целует меня в губы. И здесь и сейчас – в этой комнате, в это время – этого более чем достаточно.

Глава 73 Спасение рок-песнями

Раздается стук в дверь, и Хадсон вскакивает с кровати.

– Ты в порядке? – спрашивает он, коснувшись меня, как будто это я разбудила нас обоих.

– Да. – Я сажусь на кровати, протирая заспанные глаза и убирая кудри, упавшие мне на лицо. – В чем дело?

– Не знаю.

Стук раздается снова, на этот раз более настойчивый.

– Который час? – спрашиваю я, пока Хадсон идет к запертой двери.

Нет, запирая дверь перед сном, я не рассчитывала, что замок помешает войти гвардейцам Королевы Теней, если они вернутся, но это все же гарантировало нам предупреждение.

– Шесть часов утра, – отвечает Хадсон прежде, чем спросить: – Кто там?

Я подавляю тяжелый вздох. Мы заснули только в четвертом часу, и трех часов сна однозначно недостаточно для того, чтобы нормально функционировать несколько дней – тем более что эти дни будут напряженными и у нас не будет возможности передохнуть.

Но тут из-за двери слышится ответ:

– Это я, Мэйси.

Все мысли о сне тут же вылетают из моей головы. И я скидываю с себя одеяло, пока Хадсон открывает дверь.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, идя к двери в пижаме. Я все еще наполовину сплю, но полна решимости окончательно проснуться. Сейчас Мэйси впервые пришла ко мне по своей инициативе с тех самых пор, как она присоединилась к нам.

– Да. Простите, – говорит она, войдя в комнату и поняв, что мы оба спали. – Я забыла, что еще рано. Я могу зайти позже.

– Не парься, – отвечает Хадсон с мягкой улыбкой. – Мы уже проснулись.

– Я не могла заснуть. – Она проводит ладонью по лицу, и я не могу не заметить, что мы впервые за несколько месяцев видим перед собой настоящую Мэйси.

Никакого готского макияжа.

Никакого шипастого ошейника на шее, никаких колючих украшений в ушах.

Ничего кричащего: «Отвали от меня! Не суйся!»

Так что сейчас она выглядит намного моложе и уязвимей. Она больше похожа на ту Мэйси, которую я помню. Думаю, это корни ее поведения и всего этого готства. Ей надоело быть уязвимой.

И я не могу сказать, что виню ее за это – только не после того, что ей пришлось пережить.

Если бы у меня не было Хадсона, который успокаивает меня, когда в три часа ночи меня мучают кошмары, возможно, я вела бы себя точно так же, как она.

– Хочешь об этом поговорить? – спрашиваю я, усевшись на кровать и передвинувшись на середину, чтобы моя кузина смогла лечь сбоку от меня, пока Хадсон сидит с другой стороны. – Или ты хочешь просто посмотреть телевизор?

– Не знаю, – отвечает она, продолжая стоять в середине. – Я правда не хотела вас беспокоить.

– Ты же моя любимая кузина, – говорю я ей. – Какое тут может быть беспокойство?

Она чуть заметно улыбается, качает головой и смотрит в пол.

– Я, пожалуй, приму душ, – объявляет Хадсон, ни к кому не обращаясь.

Я бросаю на него благодарный взгляд, пока он достает из рюкзака чистую одежду. Сейчас шесть часов утра, и он готов запереться в ванной бог весть на сколько, чтобы мы с Мэйси могли поговорить по душам – что ей явно необходимо.

– Ты не обязан это делать. – На лице Мэйси отражается смятение. – Простите. Я пойду.

– Вздор, – отвечает Хадсон, подмигнув. – Я все равно не спал.

Это явная ложь, об этом говорят и его заспанные глаза, и стоящие торчком волосы. Но ни Мэйси, ни я не говорим ему об этом – только не теперь, когда он ведет себя так предупредительно и любезно.

После того как за ним закрывается дверь ванной, несколько секунд ни Мэйси, ни я не двигаемся. И когда становится очевидно, что моя кузина не подойдет ко мне и что оттуда, где она стоит, она больше ничего не скажет, я слезаю с кровати и подхожу к ней сама.

– Эй, – шепчу я, обняв ее в тот самый момент, когда Хадсон начинает во все горло петь песню Rolling Stones Start Me Up [6]. – Что я могу сделать?