Сокровище

Хотя надо признаться, что после всех предупреждений Поло об опасностях, подстерегающих нас на пути домой, этот опыт не оправдал наших ожиданий. Холодная вода, слишком долгий заплыв… пожалуй, ничто из этого не кажется настолько ужасным, как сулил нам Поло.

Худшее здесь – это темнота, но чем ближе я подплываю к берегу, тем становится светлее. И дело не только в солнце, лучи которого проникают в какое-то отверстие над пологим берегом, но и во множестве светлячков, летающих над водой.

Возможно, я попытаюсь изобразить их на холсте, когда вернусь в Сан-Диего, и передать их цвет. Они имеют чудный оттенок ярко-лилового, оттенок, которого я никогда не видела прежде. Собственно говоря…

– Грейс! – кричит Флинт, подпрыгивая на берегу и размахивая руками.

Я машу в ответ, хотя я погрешила бы против истины, если бы сказала, что не тяну время. Почему бы и нет? Все остальные заняты просушкой одежды, к тому же здесь так красиво. И вообще, так им и надо, если им приходится ждать в мокрой одежде ту, которую они бросили на произвол судьбы.

– Грейс! – вопит Мэйси.

Я начинаю махать в ответ, но сама она не машет, как это делал Флинт. Вместо этого она показывает на что-то позади меня, и на лице ее написан ужас.

Собственно говоря, такой же ужас читается и на лицах всех остальных. В чем дело? Какого черта?

Я перестаю плыть вперед и начинаю крутиться на месте, перебирая руками по-собачьи и пытаясь понять, что их так напугало, но ничего не могу различить, кроме непроглядной тьмы позади и лиловых огоньков впереди. Развернувшись, снова начинаю плыть в сторону берега.

В обычных обстоятельствах я бы, наверное, не очень-то беспокоилась, но я выросла на берегу океана – и, хотя я не ничего не слышу, это очень похоже на призыв сейчас же выйти из воды, как в фильме «Челюсти», – так что я ускоряюсь, а в моем мозгу проносятся образы акул, гигантских кальмаров и лох-несского чудовища. И это еще до того, как Хадсон с разбега бросается в воду – и плывет прямо ко мне.

Теперь мое сердце бьет в мою грудь, как барабан, и я стараюсь втянуть в себя как можно больше воздуха и плыву, плыву. Но мне по-прежнему кажется, что до берега далеко, хотя я понимаю, что до него не может быть больше сотни ярдов.

– Грейс! – истошно кричит Мэйси. – Скорее! Скорее!

В чем же дело?

Я опять говорю себе не оборачиваться и просто плыть вперед, но мне необходимо выяснить, что там сзади.

Поэтому я все же поворачиваюсь еще раз – слыша, как мои друзья орут во все горло. И понимаю, в чем дело.

Эти красивые лиловые светлячки – это вовсе не светлячки.

Это приманки.

Они свисают с хвоста огромной, размером с дом, рыбы-удильщика.

А сама я похожа на маленькую рыбку Дори, на которую эта тварь нацелилась.

Черт. Черт, черт, черт.

Она бросается на меня, и я истошно ору. Слава богу, после минувшего года, когда все и вся старалось прикончить меня, у меня выработались защитные инстинкты, и теперь я не раздумывая ныряю в глубину, пытаясь спастись от этой твари. Проблема состоит только в том, что рыбина высотой в двадцать футов обладает гигантской пастью и я нахожусь в самом центре этой пасти с ее громадными острыми зубами.

Когда она набрасывается на меня в первый раз, я ухитряюсь увернуться, но мне очевидно, что это ненадолго. Во второй раз она подбирается ко мне так близко, что я чувствую, как ее зуб царапает мое бедро. А в третий раз… в третий раз мне явно будет хана.

Есть не так уж много способов спастись от этой гигантской чудовищной рыбы, и я уверена, что уже исчерпала их все. И я делаю то единственное, что могу придумать, – перестаю пытаться отплыть от этой твари и вместо этого быстро плыву прямо в ее пасть.

Я почти не слышу отчаянных криков моих друзей, стоящих на берегу, потому что все мое внимание сосредоточено на этой твари. Надо успеть, надо успеть, думаю я, увидев ее морду совсем близко.

Различив белки ее глаз, я в последнюю минуту уворачиваюсь от ее разинутой пасти, и она захлопывается с тошнотворным треском. Я ударяю рыбину в щеку обеими ногами, бью что есть сил – пытаясь оттолкнуться от нее как можно дальше. Это не пугает ее – но помогает мне выпрыгнуть из воды где-то на три фута.

Только это мне и было нужно.

Я хватаюсь за платиновую нить и, оставаясь в воздухе, перехожу в ипостась горгульи. Почувствовав за спиной крылья, я взлетаю – как раз вовремя, чтобы избежать следующей попытки удильщика вонзить в меня зубы.

Но это удается мне с трудом, и я подтягиваю колени к груди, стараясь увернуться от жутких зубов. Один из них все же задевает меня – от бедра до лодыжки, однако я не даю себе труда осмотреть рану. Вместо этого я мчусь к берегу, пока рыба преследует меня.

Пока не останавливается.

Я собираюсь сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, когда до меня доходит, что мои друзья продолжают все так же вопить, как будто от этого зависит чья-то жизнь. Но если речь идет не обо мне, то…