Сокровище

В нескольких футах от дерева находится прозрачное синее озеро, в которое вливается небольшой водопад, и несколько ветвей касаются воды, качаясь под легким ветерком. За деревом видна маленькая скалистая пещера, а слева от нее опять зеленеют густые джунгли. Что до поляны, на которой оно стоит, то она усеяна множеством кочек, поросших цветами всевозможных оттенков, которые тянутся к солнечному свету, просачивающемуся сквозь густую листву.

Это место имеет идиллический вид, и на меня снисходит спокойствие. Я делаю глубокий вдох и говорю себе, что все будет хорошо. Нам надо только собрать – как это называла моя бабушка? – Небесную Росу из этого дерева.

– А в вязах есть древесный сок? – спрашиваю я Хезер.

Она не отвечает, только неотрывно смотрит на дерево, задирая голову все выше.

Собственно говоря, все смотрят на него будто загипнотизированные, широко раскрыв глаза, восхищенно приоткрыв рты. И я их понимаю. Это феерическое место.

Я слегка улыбаюсь, повернувшись к дереву сама, и, прислонившись к Хадсону, разглядываю его длинные ветви, нависшие над поляной и увешанные… Я выпрямляюсь.

– А на всех вязах столько медовых сот? – спрашиваю я, выйдя вперед, чтобы лучше рассмотреть их. – Да их тут сотни.

– Скорее уж тысячи, – говорит Мэйси.

Я подхожу ближе и вижу, что она права. Тут сотни медовых сот, они свисают со всех ветвей. И если само дерево и его ветви огромны, то соты разнятся в размерах.

Некоторые из них крошечные, величиной с ягоду, другие большие, размером с надувной мяч для игры на пляже, – эти последние свисают с самых длинных и толстых ветвей.

Я никогда в жизни не видела ничего подобного.

– Мне не хочется выступать в роли маловера, – растягивая слова, говорит Джексон, тоже не сводя глаз с громадного дерева, – но это точно Древо Горечи и Сладости? Ведь в этих местах вязы не растут.

– Вот именно, – отвечает Хадсон. – Куратор сказала, что оно никогда не появляется на одном и том же месте дважды – а значит, оно, скорее всего, не из этого леса, верно?

– И теперь оно хочет находиться здесь, – тихо произносит Хезер. – В окружении цветов всех оттенков радуги на берегу рядом с этим удивительным водопадом. И это прекрасно, не правда ли?

– Да, – соглашается Иден. – Но думаю, нам надо торопиться, пока это дерево не решило переместиться куда-то еще.

– Как ты думаешь, та роса, которая нам нужна, – это мед из этих сот? – спрашивает Флинт и, скрестив руки на груди, окидывает взглядом соты, из которых нам, возможно, нужно будет выбрать.

– Я думала, что это древесный сок, – говорю я. – Но сейчас мне кажется, что ты прав и это действительно мед.

– А почему Куратор сказала нам, что понадобится флакон, чтобы собрать его? – удивляется Джексон. – Разве мы не можем просто отломить кусок медовых сот?

– Возможно, они хрупкие, – отвечает Иден. – К тому же сколько его может вытечь и пропасть, если ты просто потащишь этот кусок сот в кармане отсюда до Мира Теней?

– Не может же это и в самом деле быть так просто, вам так не кажется? – спрашивает Флинт, показав на особенно крупные соты, висящие всего в футе от земли. – Ведь эти медовые соты так легко сорвать, они как будто только этого и ждут.

– Разве все в жизни должно быть трудным? – парирует Хезер.

– Лично я буду судить по собственному опыту, – говорит Флинт, качая головой. – И меня жизнь научила тому, что на этот вопрос может быть только один ответ: да, черт возьми, все.

Он прав. И я явно не единственная, кто так считает, потому что Иден подняла голову и, прищурившись, смотрит на это дерево так же пристально, как я.

– Да, это не может быть легко, – заключает она, согласившись с Флинтом – и со мной.

– А вот и может, – настаивает Хезер, подойдя к дереву ближе.

– Вряд ли, – роняет Хадсон, но тоже придвигается к дереву.

Настороженность в его голосе заставляет меня присмотреться к дереву еще пристальнее

– Что такого ты видишь, чего не вижу я? – спрашиваю я.

– Дело не в том, что я вижу. А в том, что я слышу.

– Че-е-ерт, – бормочет Флинт, в тревоге округлив глаза, и я понимаю, что то, что слышит Хадсон, слышит и он. А также Джексон и Иден, если судить по беспокойству, которое читается и на их лицах.

У меня мурашки бегут по коже – ведь только что-то очень серьезное может устрашить сверхъестественных существ, особенно таких могучих, как мои друзья. Стало быть, если они так всполошились, то, к чему они прислушиваются, и впрямь предвещает нечто скверное, очень скверное.

– Что это? – спрашивает Мэйси, потому что она тоже не обладает сверхъестественно острым слухом.

– Пчелы, – отвечает Джексон. – Тысячи пчел.

– Серьезно? Значит, вот чего вы все так боитесь? А я так вообще ничего не слышу, – говорит Хезер.

– Ты не можешь их слышать, потому что это очень высокочастотный звук, – объясняет Хадсон. – Как десять тысяч собачьих свистков, в которые свистят одновременно.

– Десять тысяч? – переспрашивает Хезер, и на ее лице вдруг тоже отражается страх.

– Это минимум, – откликается Иден и мотает головой, будто пытаясь вытрясти из нее туман. – Сама я думаю, что их больше.