Сокровище

– Ты это серьезно? Ты хочешь поднять эту тему даже спустя столько времени? – Он качает головой. – Ведь с тех пор столько воды утекло, Новенькая.

– Я просто напоминаю тебе, с чего мы начинали, мальчик-дракон. И хочу, чтобы ты имел в виду, что всему твоему обаянию не под силу расхлебать любую кашу, в которую ты попадешь, что бы ты сам об этом ни думал.

Он смотрит на Джексона, ожидающего у стойки, и улыбка сползает с его лица, оно становится задумчивым и печальным.

– О, поверь мне, это урок, который я недавно отлично усвоил.

Я хочу спросить его, что он имеет в виду – и чем вызвано то напряжение, которое я то и дело ощущаю между ним и Джексоном, – но это неподходящее место. К тому же Джексон и Хадсон как раз сейчас ставят на столик два больших подноса.

На одном из них стоят семь чашек чая, а на втором разложены несколько десятков роскошных десертов. Если учесть, что есть их будут только пятеро из нас, похоже, они немного переборщили. Во всяком случае, так мне кажется до тех пор, пока я не смотрю на Флинта, который уже положил на тарелку два куска торта и огромное шоколадное печенье.

Может быть, они все-таки знали, что делали.

– Ну как? Удача вам улыбнулась? – спрашивает их Иден, когда они усаживаются на свои стулья.

– Ты имеешь в виду, помимо того, что нас нагрузили всевозможными десертами, за исключением заварных пирожных? – спрашивает Джексон. – Нет. Несмотря на то что официант, с которым мы говорили, был одет в синие джинсы и розовую футболку, он, похоже, ничего не знает.

Мне понятно, что есть куда более важные вещи, чем десерты, и даже более важные, чем поиски Джилли, хотя беспокойство о ней все так же грызет меня.

– Возможно, у нас все-таки появилась одна зацепка, – говорю я им.

Хадсон кладет руку на спинку моего стула и улыбается мне.

– Почему меня это не удивляет?

– Может, потому что я гений? – предполагаю я.

– Точно. – Он берет чашку чая и делает глоток, медленно и осторожно. – И что же это за зацепка?

– Тут есть один малый по имени Поло, который торгует на ночном рынке, – говорит ему Хезер, беря кусочек морковного торта.

– На полночном рынке, – поправляю ее я, потому что выражение «ночной рынок» подразумевает, что торговля там идет с наступлением темноты, но в этом мире все устроено иначе. – Он открывается в полночь и работает до раннего утра шесть дней в неделю.

Хадсон кивает, затем спрашивает:

– Поло? Чупакабра?

– Выходит, ты помнишь его?

– Ну конечно. Он спас мою задницу в той последней битве с Королевой Теней.

– Он спас не только тебя, но и меня, но я все равно начисто забыла его имя. И из-за этого чувствую себя ужасно.

– Не кори себя за это, – говорит мне Флинт. – Ты же на несколько месяцев забыла даже свою пару – по сравнению с этим забыть человека, которого ты не знала, пусть даже он спас тебя, – это не так уж и страшно.

– Ну спасибо тебе. Ты определенно знаешь, как подбодрить девушку, – отвечаю я, и мой тон полон сарказма.

Но он только улыбается мне и говорит:

– Я делаю, что могу.

Остальные с удовольствием уплетают выпечку, пикируясь и смеясь, и, хотя я рада видеть, что они хорошо проводят время, мне все же не по себе, когда я поворачиваюсь к Хадсону и спрашиваю:

– Ты случайно не видел Джилли? – Я пытаюсь говорить небрежно, но мой тон выдает нервозность.

– Да, я ее видел. Она в порядке, – сразу же подтверждает он, и меня охватывает восторг. – Только немного э-э-э… пускает слюни.

– Пускает слюни?

Вместо ответа он показывает в сторону стойки – и лавандового младенца, над которым воркует Мэриан. У меня округляются глаза.

– Мэриан – мать Джилли, – подтверждает Хадсон. – Это ее кондитерская.

– Временная линия Джилли перезапустилась на то время, когда она была младенцем, как и временная линия Дымки, – говорю я, и у меня сжимается сердце от осознания, что я не смогу поговорить с подругой. Но Хадсон держит мое плечо, и я улыбаюсь ему.

– По крайней мере, она жива. Только это и имеет значение. – Он целует мои кудри.

– Согласна. – Я пью чай, чувствуя, как он согревает меня. – Хотя лично я ни за какие деньги не согласилась бы вернуться в свои предподростковые годы.

Он усмехается, и я отвечаю ему тем же.

– До полуночи еще остается несколько часов, – говорит Мэйси, взглянув на большие стенные часы, циферблат которых напоминает печенье. – А по словам Хадсона, Нияз выходит на работу даже позже. Так, может, мы проведем эти часы осматривая город? Что вы на это скажете?

– Да, но давайте исключим из этого осмотра туристические достопримечательности, – добавляет Хезер. – Лично я хочу увидеть те места, где вы зависали, когда жили тут.

У меня екает сердце. Не потому, что я не хочу показать эти места моим друзьям, а потому, что все это путешествие причиняет мне боль, чего я не ожидала.

Часть меня была рада перспективе вернуться сюда и увидеть город, где мы с Хадсоном жили, где мы влюбились друг в друга.