Сокровище тамплиеров. Мечта конкистадора

Умбер де Блан повел маленький отряд прямо через Поле Сожженных, на котором погибли на кострах двести пятьдесят семь катаров – мужчин и женщин, стариков и детей – последних защитников Монсегюра. Им предложили вернуться в лоно церкви, но для подтверждения акта каждый еретик должен был перерезать горло собаке. Катарам их вера не позволяла проливать кровь невинного существа, и они предпочли умереть на костре, но оставить в живых окрестных собак.

Посреди страшного поля отряд Понсара де Севри застигли сумерки. На глазах руины пятиугольного замка Монсегюра становились черными и вместе с теменью словно надвигались на странников. Воины устали от долгого пути, место скорби давило на них, словно тяжелая надгробная плита на заживо погребенных. Внизу начали загораться очаги небольшой деревеньки, и солдаты упрямо намекали Понсару де Севри, что хорошо бы в ней заночевать.

Рыцарь же решил, что ночная темень надежно скроет их от посторонних глаз, которых стараются избегать все искатели сокровищ. Он лишь пообещал, что последний отрезок пути будет недолгим, а в его конце воинов ждет хорошее вознаграждение. На самом деле Понсар де Севры и сам не представлял, сколько идти, и покорно плелся за командором.

Факелы разжигать было запрещено. В абсолютной темноте солдаты цеплялись ногами за камни, пеньки от спиленных деревьев, падали, налетали на товарищей и валили их. Сквернословие и проклятия оглашали жуткую местность. Рыцарь приказал двум воинам взять под руки Умбера де Блана, дабы тот не сбежал, воспользовавшись темнотой, а на нараставшее недовольство отряда ответил лишь глубоким молчанием. Он пообещал все, что можно; больше добавить было нечего.

У подножья горы ужасно громко ухали совы и каркали вороны; эхо усиливало их голоса и разносило далеко по окрестностям. Но вдруг повеяло холодом, резкая перемена климата напугала воинов. Некоторые начали креститься, иные требовали разжечь костер и устроиться на ночлег.

– Мы пришли! – раздался голос Умбера де Блана из мрака.

Рыцарь позволил наконец зажечь факелы. Солдаты обнаружили себя зашедшими во чрево пещеры.

Некоторое время отряд двигался по сооруженному природой коридору. Умбер де Блан уверенно выбирал нужный путь, когда туннель раздваивался. Наконец, он остановился и принялся водить ладонями по стене. Все словно завороженные следили за его действиями и были немало удивлены, когда раздался скрип и часть стены выдвинулась наружу. Солдаты распахнули каменную дверь шире – чтобы мог войти человек. Впрочем, ничего интересного за дверью их не ждало – всего лишь небольшое абсолютно пустое помещение.

Солдат Понсара де Севри не успела разочаровать пустота тщательно спрятанного в стене помещения. Командор произвел некие манипуляции перед новой стеной, и точно такая же дверь начала выдвигаться наружу. За ней находилось просторное помещение, свет факела осветил множество сундуков. Воины, обгоняя начальника, бросились внутрь.

– Гуго и Бертран, останьтесь охранять наружную дверь! – приказал рыцарь двум молодым воинам – единственным, которые остались позади его.

Солдаты принялись мечами сбивать замки с сундуков, но запоры тамплиеров оказались для них крепки. Нетерпение и ругань наполнили таинственное помещение.

– Не торопитесь, братья, – произнес Умбер де Блан, – я сейчас дам ключи.

Он достал из тайника связки ключей и хотел открыть ими замки. Однако нетерпеливый воин вырвал ключи из рук командора и первым попавшимся попытался открыть самый большой сундук. Ничего не получилось.

– Попробуй вот этим, – любезно посоветовал Умбер де Блан.

Блеск золота и драгоценных камней ослепил воина, руки, помимо воли, потянулись к содержимому сундука.

– Назад, Жак, я приказываю тебе! – воскликнул рыцарь. – Ничто из найденного здесь не должно пропасть! Все принадлежит королю!

Понсар де Севри словно зачарованный смотрел на груды золота, он брал в руки величайшие произведения искусства, сработанные ювелирами Востока, а глаза упирались в другую великолепнейшую вещь, сверкающую драгоценными камнями. Движения рыцаря стали лихорадочными, глаза и руки перебирали короны, инкрустированные драгоценными металлами, клинки дамасской стали, женские украшения. Груды монет гораздо меньше интересовали истинного ценителя прекрасного.

Но если Понсар де Севри знал, что ожидает их в пещере, то его воины были явно не готовы к открывшемуся зрелищу. Жак, сделав над собой усилие, и подчиняясь начальнику, отошел назад. Ему это удалось сделать только потому, что комната была наполнена сундуками, инкрустированными шкатулками, и сокровищ должно хватить всем на несколько жизней. И вот, послушный Жак начал потрошить сундук за спиной Понсара де Севри. В то время как посланец Гийома де Ногаре любовался содержимым самого большого сундука, его воины обратились к тем, что поменьше. И они не были разочарованы.