Сокровище тамплиеров

Сжав коленями бока скакуна, Дуглас объехал группу валунов на вершине холма — самой высокой точки на много миль вокруг. Камней было не больше шести, но они громоздились на вершине так, как будто их нарочно принёс и свалил здесь некий великан. Валуны были достаточно большими, чтобы их можно было разглядеть издалека; самый большой из них маячил высоко над головой Гарри. Этот заостряющийся кверху, отшлифованный песком монумент был вдвое выше, чем Дуглас верхом на лошади.

— Смейся, если хочешь, Сен-Клер, — спокойно промолвил Гарри, всматриваясь в горизонт, — но мне такой поездочки вовсе не надо. Сдаётся, ты спятил, раз забрался в это место, а я спятил ещё больше, раз последовал за тобой. Нет, конечно, мне по душе твоя компания, временами ты бываешь чертовски забавным сукиным сыном, но это уж явное безумие. Тут может затаиться целый легион врагов, они могут прятаться за каждым камнем, могут сейчас целиться в нас из луков. Если через мгновение мы погибнем, мы даже не узнаем, кто нас убил. Ради бога, давай убираться отсюда. Если нас уже окружили со всех сторон, всё ещё можно потешить себя иллюзией, что мы сумеем проскакать между камнями и спасти свои шкуры.

Андре Сен-Клер слегка покачал головой.

— Друг мой, вполне может статься, что ты прав. Богу и небесам ведомо твоё легендарное умение сохранять свою ранимую трусливую шкуру целой и невредимой. Но, по моему скромному разумению, было бы ошибкой убраться отсюда так скоро. Человек, ради встречи с которым мы сюда явились, имеет веские основания, чтобы задержаться, — так мне, во всяком случае, говорили.

— Ты называешь это «задержаться»? По-моему, задерживался он несколько часов назад.

— Один час, Гарри. Не больше часа. Мы ведь прибыли сюда слишком рано.

— Ладно, я рад, что, по крайней мере, ты не называешь его Синклером.

Андре вскинул на него глаза.

— Ты о чём?

— Этот малый может оказаться кем угодно. Даже мусульманским разбойником, желающим захватить тебя ради выкупа. У нас нет никаких доказательств того, что явится именно человек, которого мы ищем.

— Верно. Чего нет, того нет. Но и доказательств противного у нас тоже нет. Значит, остаётся только ждать. Даст бог, увидим.

Андре потянул за поводья и направил коня к краю плато, а Гарри двинулся за ним, пристально разглядывая бессчётные зловещие однообразные камни, усеивавшие этот странный уголок пустыни.

Сен-Клер потянулся, расправив плечи.

— Мастер Дуглас, — промолвил он, — я подумываю о том, чтобы слезть с седла, размять ноги и подождать. Ты мог бы сделать то же самое. А заодно придумай новую тему для разговора, чтобы время пролетело быстрей... Какую-нибудь приятную и весёлую тему.

Дуглас ничего не сказал, но вслед за Сен-Клером соскочил с коня. Оба рыцаря принялись расстёгивать подпруги, чтобы дать животным немного отдохнуть.

— Неужели вас никто не учил, что всегда надо быть начеку?

Этот голос прозвучал за их спинами так близко, что было ясно слышно каждое негромкое слово. Оба рыцаря развернулись, столь поспешно схватившись за оружие, что со стороны это наверняка выглядело смешно. Гарри Дуглас отреагировал быстрее Сен-Клера: он успел выхватить меч и встать в боевую позицию, прежде чем сообразил, что к чему.

Андре голос застиг на полушаге, в не очень удобной позе, и ему пришлось сделать шаг, прежде чем развернуться. Но едва его рука сжала рукоять меча, он понял, кто стоит перед ним.

Молодой рыцарь не выпустил рукояти, ибо его годами учили, что подобная глупость недопустима. Но Андре почувствовал, как на смену его внезапному испугу так же быстро пришло облегчение. Он торопливо огляделся, ища спутников стоявшего перед ним человека.

Он никого не увидел. Человек пришёл один.

— Ты кто такой?

Гарри задал вопрос прежде, чем Андре успел открыть рот.

Незнакомец едва удостоил Дугласа взглядом.

— А вы как думаете? Кого вы рассчитывали найти здесь, далеко в пустыне, в нынешние времена? Я — Александр Синклер.

Это всё, что нужно было услышать Андре. Сердце его радостно забилось. Раньше молодой рыцарь не был уверен, что сможет узнать кузена после стольких лет разлуки. Однако сейчас он понял — возможно, он не сразу бы признал лицо, на которое наложили невольный отпечаток пролетевшие годы, зато голос, глубокий, звучный, с неповторимым шотландским акцентом, ничуть не изменился, и его нельзя было спутать ни с каким другим.

— Ты и вправду молодой Андре. Я узнал тебя по глазам и по незабываемому крючковатому носу. Кстати, если бы ты не описал себя в своём послании, я бы ни за что на него не откликнулся. Я вообще нынче не больно-то жажду компании.

Андре улыбнулся, ибо с самого прибытия в Святую землю слышал об Александре Синклере мало хорошего и начал подозревать, что его кузен и впрямь мог стать совсем другим человеком. Но ему хватило одного взгляда, чтобы сердцем почувствовать: Алек Синклер остался самим собой.