Сокровище тамплиеров

— Впрочем, я слышал также, что Ричард стал рыдать и молиться за душу своего отца за несколько часов до смерти старика, едва добился от него всего, чего хотел.

— Кто мог сказать тебе такое?

Мессир Анри, и без того мрачный, сердито насупил брови.

— Кто посмел произнести подобные слова? Кем бы он ни был, он не друг Ричарда Плантагенета.

Андре хотел было ответить, но отец опередил его:

— Ты сказал, что был на капитуле Храма в Туре. И именно там, открыто, в присутствии посторонних, велись подобные разговоры? Мне трудно в это поверить. Конечно, можно предположить, что в тесном кругу рыцари обсуждают такие вопросы и, возможно, не стесняются порицать сильных мира сего. Но ведь ты пока не храмовник, и мне непонятно, с чего тебя облекли таким доверием.

— Ну, отец, я ведь не совсем посторонний, — промолвил Андре, скромно пожав плечами. — Меня пригласили как будущего тамплиера двое рыцарей Храма, с которыми я свёл близкое знакомство в последние несколько месяцев. Оба тесно сотрудничают с де Сабле и по поручению ордена служат связными между де Сабле, герцогом Ричардом и королём Франции. Будучи гостем этих двух рыцарей, я и услышал так много.

— Пусть так. Но, Андре, всё равно не следует забывать, что дружеские отношения — это одно, а клятвы и сохранение секретов — совсем другое. Каковы бы ни были твои намерения, ты пока не принадлежишь к ордену и тебе незачем быть причастным к его тайнам. Да и вообще, не нравятся мне такие разговоры. Они попахивают неверностью, даже изменой.

Андре наморщил лоб.

— Неверностью? О чём вы, отец? Изменой кому? Мы с вами толкуем не о вассалах короля или герцога, а о рыцарях Храма. Они преданы только самому Папе. Их верность принадлежит Святому престолу, и никакой мирской властитель, будь то император, король или герцог, не может на неё претендовать.

— Это я понимаю, Андре. Но понимаю и то, что ты пока не один из них. Если только... Не умолчал ли ты о чём-нибудь? Может, тебя уже причислили к избранным?

Анри спросил это насмешливым, скептическим тоном, что ничуть не удивило и не обидело молодого рыцаря. Андре давно свыкся с тем, что в его жизни есть тайны, которые он никогда не сможет открыть отцу, дела, которые они никогда не смогут обсудить вместе.

Махнув рукой, молодой рыцарь отставил кубок с вином и встал. Подойдя к очагу с большой железной жаровней, он присел на корточки, чтобы подбросить в угасающее пламя новые поленья из лежащей возле очага груды. Тем самым он выигрывал время, чтобы скрыть охватившее его чувство вины. Даже теперь, по прошествии стольких лет, в подобные моменты юноша всегда чувствовал себя виноватым, хотя ему давно следовало понять: его тайны не имеют никакого отношения к его сыновней любви и уважению к отцу.

Молчание Андре не прошло незамеченным — отец осведомился уже слегка раздражённым тоном:

— О чём это ты размечтался?

Андре гибким движением поднялся на ноги.

— Да уж не о храмовниках, — небрежно бросил он, как всегда легко солгав, едва разговор коснулся секретов братства. — Я наблюдал, как пламя лижет дерево, и размышлял о том, что в Святой земле с деревом будет туго. Во всяком случае, с дровами на растопку. Мне говорили, что тамошний народ использует для этого сухой верблюжий навоз. Один человек рассказал мне о храмовнике-сержанте, в чьи обязанности несколько лет входила организация сбора навоза на улицах Иерусалима — на топливо.

— А что, весьма достойный способ служения Господу...

Андре сделал вид, что не заметил отцовского сарказма.

— Очевидно, Гуг де Пайен так и думал, потому что именно он возложил на храмовников эту обязанность.

— Гуг де Пайен? Не тот ли де Пайен, который...

— Первый Гроссмейстер Храма, основатель ордена. Да, отец, это был он.

— Хмм.

Анри пристально разглядывал сына.

— Андре, ты и правда это сделаешь? Присоединишься к тамплиерам, примешь обеты?

Лёгкая улыбка сына успокоила старого рыцаря.

— Отнюдь не уверен, — с расстановкой произнёс Андре. — Такая мысль порой посещает меня, но и только. Как я и обещал, я буду сражаться под знамёнами ордена в Святой земле. А насчёт монашеских обетов... Там видно будет.

— Зачем же тогда ты связался с ними и с этим малым, де Сабле?

Андре широко раскрыл глаза, услышав этот вопрос.

— А я и не связывался. Не связывался с тамплиерами, я имею в виду. С де Сабле — да, но он тоже пока не храмовник. В настоящее время мы оба служим Ричарду. И служим усердно.

— И чем же ты занимаешься?

По губам Андре скользнула улыбка.

— Ну, мессир Робер надзирает за постройкой и сбором флота, возможно, самого большого из всех, когда-либо выходивших в море. А я обучаю людей пользоваться новыми арбалетами.

— Да что нового может быть в арбалете?