Сокровище трёх атаманов

Тут из расщелины, из густых ветвей дубовых вылазит, на свет белый щурясь, огромный ворон. Оглядел неспешно он атаманов, да от взгляда его кровь в жилах стынет, свет в очах меркнет. Но не дрогнули храбрые атаманы. И говорит тогда ворон человеческим голосом:

— Подняли вы, атаманы, народ лихой на дело кровавое. Хотели вы, атаманы, чтоб вольным был казачий тихий Дон да быстрый Хопёр. Крушили вы силу злую, народ русский гнетущую. Пограбили вы караваны купеческие да казну царскую-боярскую. Собрали вы, атаманы, сокровища несметные, били воевод, да бояр, да степных татар. Да только пришёл конец вашей удали. Шлёт нечестивый Ероха-царь драгун своих полчища, велит изловить вас, да предать смерти лютой. Те драгуны идут на вас с полуночи, а с полудня на вас старшина казачья поднимается, царю Ерохе верная. Не бывать вольным Хопру быстрому, а быть на земле этой Руси Великой. Не бывать вольным тихому Дону, а служить его сынам русскому царю верой и правдой. И ваша судьба горькая мне ведома. Ты, гордый атаман Кондрат, пойдёшь против старшины казачьей к Азаку-городу, окружён будешь, да в полон не сдашься, от своей сабли смерть примешь. Ты, лихой атаман Лукьян, на полночь пойдёшь с драгунами биться, да в том бою и погибнешь. А ты, мудрый атаман Игнат, уведёшь людей верных на чужбину, там и умрёшь. Но прежде закон свой людям своим дашь, и будут они чтить его триста лет, по чужим краям скитаясь. А всё ж помогу я вам, атаманы. Укажу я место заветное, куда сокровища свои вы схороните, и положу на то место заклятье страшное. И будет вечным стражем того места первый убитый в бою казак. Знаком моим будет камень, как я, чёрный, и казак тот будет чёрным, а сабля его — огненной! Будет он хранить ваше сокровище для дела правого, вашего заветного, и никто из людей того сокровища не коснётся!

Лучик утреннего летнего солнышка заглянул в окошко, и тут Дарёнка проснулась:

— Никогда ещё я такого дивного и странного сна не видела… Надо бабушке рассказать, и Тобику. Может, они растолкуют, что значит такая страшная сказка во сне…

— Нагулялся? — баба Нюра разливала по кружкам парное молоко, на столе уже лежал свежий хлеб и печёные в печной золе с вечера картошки. — Чегой-то ветерок там нынче, а ты ни свет, ни заря в поле?

— А там, за деревней, так здорово ковыль на ветру волнуется, вот бы на коне поскакать по нему…

— Дак ослика свого запрягай, да вперёд! Только где ты разгонишься-то, пашня кругом. Завтракать садись, казачок…

— А я сейчас сон видела, в нём степь такая бескрайняя, красивая, — Дарёнка выехала из спальни на своём стульчике, — сказочный сон!

— Степь, да и всё?

— Не, баб, ужас какой-то…

И Дарёнка рассказала свой волшебный сон бабе Нюре и Тобику. Бабушка тоже знала, что сны Дарёнки неспроста бывают:

— Тут, похоже, история, так сразу и не понять, к чему это всё. А пошли-ка после завтрака отведу я вас в школу, к Никитичу, может, он чего растолкует.

Тобик удивлённо оторвался от молока:

— Какую школу? Каникулы же…

— Не волнуйся, мученик науки, — Дарёнка улыбалась, глядя на Тобика, — В этой школе страдать не придётся. Помнишь, в первый день, говорила я тебе про чудо у нас тут? Пора тебе его увидеть!

— Эх, господи, — тяжко вздохнула баба Нюра, — начудила бабка, сама не знала, что так-то могёт быть, — и стала рассказывать: