Сокровище змеелова

Внезапно все они зашумели одновременно. Все пятеро. Они размахивали руками и указывали в разные стороны; опускали руки вниз, затем снова начинали махать. Они постоянно двигали ногами и перемещались. Шеи вытягивались, челюсти сжимались. Они рычали и выли, фыркали и вздыхали; губы двигались, языки и зубы то обнажались, то прятались. Гам становился всё бойчее и громче, пока вдруг не оборвался так же внезапно, как и начался.

Змеёныш склонил голову набок и смотрел на них расширенными глазами.

Тот, у кого на блестящей голове не было волос, поднял руки. Теперь он один издавал шум. Только звучал он уже мягче и медленнее. Остальные молчали. Трое слушали его, иногда кивая; та, что была в капюшоне, не шевелилась. Голова её была опущена, она смотрела в пол. Здоровенный мужчина пристально наблюдал за ней и что-то тихонько бормотал, шевеля тонкими губами.

Она кивнула.

В следующую секунду снова раздались гортанные звуки, началось быстрое движение и шумная возня. Петля упала с шеи змеёныша, и снова повисла давящая темнота. От резкого рывка вверх он чуть не задохнулся; тьма задрожала и стала раскачиваться.

Он извивался и боролся, а затем замер в ожидании удара.

Глава тридцать седьмая

– Вы змееловы. А я змеерод, – сказала Фракия, глядя в глаза Илаю. – Это моё дело.

– Оно, конечно, так, – спокойно произнёс Илай. – Но сейчас, Фракия, с тобой нет твоего великого белозмея, на котором ты взмыла бы в небо над пустошью и устремилась в погоню, – он встретился с ней глазами. – Тебе нужна моя помощь, чтобы выследить их на земле.

Он посмотрел на изломанное тело Джуры у себя под ногами, и взгляд его наполнился гневом и болью.

– У меня с этими змееловами свои счёты, – мрачно добавил он. – И это уже моё дело.

Фракия кивнула, но ничего не сказала. Илай отвернулся и опустился на колени возле Джуры. Он шлепком отбросил маленького змея с зазубренным гребнем – тот принюхивался к кровавой ране на шее Джуры и теперь отлетел в сторону, пища от негодования. Илай снял со спины сумку, открыл и принялся рыться в ней.

– Не снимай рюкзак, Мика, – сказал он. – Мы не задержимся.

Мика нахмурился и посмотрел на завесу воды за спиной скалолаза. Свет фонаря выхватывал блестящие струи на подвижной поверхности водопада, похожего на камень, залитый золотом или серебром; за ним проглядывала чернота ночи.

– Мы уходим?

– Ты горишь желанием провести ночь в этом склепе? Я – точно нет, – не оборачиваясь, ответил Илай.

Он достал со дна сумки свёрнутую змеиную шкуру – Мика раньше её не видел. Скалолаз развернул кожу, отливавшую медью, и прикрыл ею тело Джуры.

– Хотел пустить эту отменную кожу на зимний плащ, – хрипло пробормотал он. – Но Джура заслуживает самого лучшего. Вот что, парень, – сказал он Мике, осторожно заворачивая тело в кожу и скручивая в рулон. – Там еще осталось кое-что из мазей, – его плечи дёрнулись, когда он кивнул в сторону месива из разбитых глиняных сосудов и переломанных коробок у стены. – В дальнем конце. Найди горшок, на котором нарисован круг, перечёркнутый крестом. Попробуй отыскать целый.

Оставив Фракию, которая пристально следила за каждым движением скалолаза, Мика отправился выполнять поручение.

Горшков уцелело больше, чем казалось на первый взгляд. Они были опрокинуты и разбросаны по полу, но многие были плотно закрыты, и их содержимое осталось нетронутым. Мика нашёл горшок с меткой, которую описал Илай, и открыл его. По пещере разлился едкий запах. Сосновое масло, камфора…

Мика принёс горшок Илаю. Тот всё ещё стоял на коленях, но теперь держал на руках свёрнутую змеиную кожу с телом Джуры.

– Этот? – спросил Мика, показывая Илаю горшок.

– Этот, – подтвердил Илай. – Отдай его Фракии.

Мика передал горшок девушке, которая всё ещё не отрывала взгляда от Илая и его свёртка.

– Джура сама дала бы его тебе, если б могла, – тихо сказал Илай, поднимаясь на ноги. – Втирай мазь в больное плечо, и жжение в суставе пройдет.

Обернувшись к Мике, Фракия приняла у него горшок, с опаской понюхала, кивнула, ухватилась за ворот костюма и оттянула его вниз, обнажив ключицу. Затем, морщась от боли, она осторожно сняла с плеча плотно облегавший её материал – сброшенную кожу белозмея, её Асиля. Мягкая душекожа отделилась от её гладкой белой кожи, и Фракия повернулась к Мике и Илаю спиной.

– Вам придётся помочь мне, – сказала она тихим прерывающимся голосом.

– То есть тебе, парень, – сказал Илай, направляясь со своей ношей к завесе из воды. – Перетяни плечо поплотнее, чем найдёшь. Только давай пошевеливайся.

Стоя к нему спиной, Фракия уверенно протянула Мике горшок. Он обмакнул в него три пальца и зачерпнул немного ароматной жёлтой мази. В отличие от руки девушки его рука дрожала, и ему пришлось поддерживать своё запястье другой рукой.

Её лопатка была тёмной от растёкшегося синяка, совершенно безобразного на фоне белизны её кожи. Мика коснулся его пальцами. Кожа на ощупь оказалась горячей, мягкой и шелковистой. Медленными круговыми движениями он размазывал мазь по синяку, пока на его пальцах не осталось ничего, кроме стойкого пьянящего запаха.