Соль и сахар

Женщина открывает дверь, и Амандинья, колеблясь, долю секунды переводит взгляд с матери на Педро. Ее хватка ослабевает. Это шанс, который ему нужен, чтобы вытащить ее одним быстрым движением. Испуганная, разлученная с матерью, Амандинья брыкается и вопит, но, по крайней мере, она уже не в машине. Затем ее мама передает Педро маленького мальчика. Он старше Амандиньи, ему лет восемь или девять. Он не дерется с Педро, и я вижу по его широко раскрытым глазам, что он понимает ситуацию, что он достаточно взрослый, чтобы точно осознавать, в какой опасности они нахо- дятся.

Амандинья сидит на одном бедре Педро, мальчишка – на другом.

– Пойдемте со мной, сеньора, – обращается он к матери Амандиньи.

На ее лице застыл ужас.

– Моя нога, – говорит она.

Педро на секунду застывает, переводя взгляд с нее на тротуар, с детьми на руках. Когда он немного отодвигается в сторону, я понимаю, в каком она затруднительном положении. Ее левая нога до колена в гипсе. Когда она тянется за своими костылями на пассажирском сиденье, в ее глазах плещется страх.

Я бросаюсь к машине.

– Лари! – кричит Амандинья в объятиях Педро, поддаваясь страху и снова разражаясь слезами.

Педро, вздрогнув, оборачивается.

– Почему ты не на тротуаре?

– Я заберу детей, – говорю я. – Помоги матери Амандиньи выйти из машины.

Педро снова оценивает ситуацию. Вода быстро поднимается.

– Поторопись, – подталкиваю я Педро. – Мы с детьми переправимся. Помоги ей.

– Тетя! – кричит маленький мальчик.

– Все будет хорошо, – пытается успокоить его Педро. – Мы справимся. Моя подруга отнесет тебя и твою сестренку. Я помогу твоей тете.

– Обещаешь? – спрашивает Амандинья.

– Разве я тебя когда-нибудь подводил? – ободряюще улыбается Педро.

Он наконец отдает мне обоих детей. Они тяжелее, чем я думала. Амандинья обвивает руками мою шею. Маленький мальчик обхватывает меня ногами за талию. Я крепко держу их, пытаясь нащупать опору. Делаю несколько неуверенных шагов назад, спокойно, осторожно…

– Мама! – кричит Амандинья, когда мы удаляемся от машины.

– Все будет хорошо, – вторит Педро маленький мальчик, протягивая руку, чтобы погладить ее по волосам. – Она прямо за нами.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я мальчика.

– Педро, – говорит он тонким, испуганным голоском.

– Педро? Того парня сзади тоже зовут Педро.

Маленький мальчик улыбается так, как улыбаются только дети, когда они находят тезку, образуя мгновенную связь. Я делаю шаг за шагом, вода тяжело давит мне на колени. От паники у меня все еще кружится голова, но я медленно выбираюсь на тротуар. Люди видят, как я приближаюсь с детьми, и бегут на помощь, забирая их у меня, так что я могу отдышаться.

Я поворачиваюсь, надеясь увидеть неподалеку от себя мать Педро и Амандиньи.

– Мамочка все еще в машине! – кричит Амандинья.

Далеко впереди, у входа в туннель, я вижу, как ее мать пытается на костылях выбраться из машины. Педро поворачивается, чтобы взвалить ее на спину. Она цепляется за его шею, высоко поджав ноги, чтобы вода не попала на гипс. Он продвигается вперед, медленно унося ее в безопасное место, и тут внезапно спотыкается обо что-то под водой.

Дети и люди на тротуаре кричат.

Женщина и Педро с плеском уходят под воду.

Я, не раздумывая, выскакиваю обратно на затопленный проспект.

– Девочка! Подожди! – окликает меня мужской голос.

Я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть, как за мной бежит мужчина, и он не один.

Выстраивается длинная живая цепочка людей, взявшихся за руки.

– Возьми меня за руку! – кричит мужчина.

Мы крепко беремся за руки, и цепочка людей медленно тянется через проспект. Мои глаза прикованы к Педро и женщине. Он изо всех сил пытается подняться на ноги, она цепляется за него, струйка крови стекает с ее подбородка на шею. Педро всхлипывает от боли, пытаясь удержать их обоих, прислонившись к машине.

– Помогите! – кричит он.

Я пробираюсь вперед так быстро, как только могу, протягивая к ним руку.

И вдруг я больше не могу двинуться.

Я оглядываюсь, чтобы посмотреть, почему мы остановились, и мужчина рядом со мной тоже оглядывается. Наши руки крепко сцеплены в жестокой хватке, которая угрожает сломать мне пальцы. Мы натянули человеческую цепочку до предела.

– Хватай меня за руку! – Я протягиваю пальцы к Педро.

– Лари! Я не могу!

У него что-то не так с правой ногой. Он стоит, перенеся весь свой вес на левую сторону, обхватив женщину рукой, чтобы удержать равновесие, в то время как она цепляется за борт машины.

– Ты можешь! Иди ко мне! – кричу я, но Педро и женщина застыли на месте.

Я оглядываюсь на мужчину, держащего меня за руку.

– Я должна подойти к ним, – говорю я.

Дождь превратился в полновесный июньский ливень, льет тяжело, заглушая наши голоса ровным стуком крупных капель, падающих на ставший похожим на реку проспект.

У мужчины напряженное выражение лица. И я с удивлением осознаю, что его глаза напоминают мне папины.

Глаза, которые я никогда не видела.

Глаза, которые я знала только по фотографиям и газетным статьям, в которых описывалась его гибель. Темный, теплый оттенок карего.

На мгновение я вижу под водой мотоцикл.