Соль и серебро

Я смотрю на себя. Змей нет. Слава богу. Просто кожа и синее пламя… и, кажется, что-то промелькнуло на границе видимости. Надо будет спросить, что это – то, чего я не вижу. Я не хочу быть тем, чем не являюсь, особенно если это что-то вульгарное. Кто хочет быть вульгарным? Сидеть тут, лишиться всех денег, пройти через искупляющую бедность.

Я смотрю на Стэна. Его дыхание стало легче, это хороший знак? Плохой? Он никак не изменился. Ничего нового, дополнительного. За одним исключением: он пахнет местом, к которому принадлежит.

Мне не нравится, что теперь он принадлежит Аду.

Отрывистый хлопок доносится сзади; я поворачиваюсь – это Райан выступает из Двери. Я вижу, что на него, словно диапозитив, наложилась прозрачная женщина, она копирует его движения. Она выглядит как… – да, она похожа на древнюю египтянку, какими мы их видели. Она красивая и одновременно пугающая. Она что-то несет с собой и одета во что-то красное и обтягивающее, слишком легкое для здешних температур.

Райан подходит ближе, и диапозитив двигается вместе с ним, позади египтянки еще одна женщина, с крыльями, она окружена звездами. Когда она двигается, за ее спиной я вижу еще один призрак, последний в очереди, – это просто львица с рыжевато-коричневой шерстью и большими золотыми глазами. Райан – явно сложная натура. Удивил меня.

Он последний, так что я режу палец и роняю каплю крови на землю.

– Ты знаешь меня, – громко говорю я, чувствуя себя глупо.

Но это сработало раньше и на расстоянии (очень далеко), мне кажется, я слышу, как Дверь говорит: Здравствуй, Элли.

Это все, что случается после того, как я роняю каплю, так что я пожимаю плечами и указываю направление. Мы оказались в долине – здесь есть горы с огнем, где расположена следующая Дверь, за пургой из пепла и под красно-черным небом. Туда нам и надо. Элли, экстрасенс-любитель, теперь с дополнительной функцией компаса. Похоже, это далеко отсюда, и ничто не защитит нас от жалящего ветра на всем пути.

– Полагаю, это Кур, – говорит Райан. Вместе с ним говорят как минимум два голоса, а то и три. – Значит, мы в череде шумерских Адов. Доставайте платки.

Шумерских? Что? По-видимому, я произношу это вслух, потому что Рокси спокойно отвечает:

– Он не знает, дорогуша. Точно не знает. Пойдем. Я скажу тебе, если надо будет менять планы. – Она говорит, как шипит. Не уверена, что это успокаивает.

Я стягиваю бандану с головы на нос, ветер ерошит волосы и жалит щеки, но я не хочу дышать этим пеплом. Моя бандана розовая, у всех остальных – черные. Я полная индивидуалистка. Я наклоняюсь и прикрываю лицо Стэна платком, раз никто об этом не побеспокоился. Я беспокоюсь. Это важно. Только после этого я достаю резинку из кармана и связываю волосы в хвост.

В голосе Кристиана слышится клацанье. Он выглядит как гигантский паук, или он и есть гигантский паук, или его всего покрывают пауки. Я не уверена; когда я моргаю, все движется, и я не могу толком разглядеть.

– Джэксон, где…

Его здесь нет. Я наконец замечаю. Он струсил? Я наложила чары узнавания слишком быстро? Он не вошел вместе с Кристианом? Он…

Райан смотрит на меня, вздыхает и отворачивается. О…

Джэксон, должно быть, погиб. Первый из нас. Я знала, что это случится, Рокси ведь говорила, что один из шести, если повезет, и я надеялась, что это буду не я, а Джэксон сказал, что серебро убьет нас, и… «Это моя вина», пытаюсь я сказать, слова рвутся наружу, все, что происходит в последнее время, – моя вина, но все, что мне удается выдавить из себя:

– Джэксон…

– Пошли, – командует Кристиан.

Он натягивает бейсболку на глаза и перекидывает Стэна через плечо. Он идет в направлении, которое я указала, и не оглядывается.

Мы бредем по песку, холод пробирается сквозь сапоги, и мои ноги немеют. Небо темное. Я провожу пальцами по железной цепи на поясе. Я чувствую себя лучше с железом. Железо убивает, железо убивает, железо убивает, железо убивает.

Передо мной Кристиан все щелкает и щелкает. Мы идем по подъему, приближаясь к тем горам. Двери замедляют время, но в самом Аду все движется быстро. Ирония, да?

Теперь мы идем по тропинке. Должно быть, в Аду есть горные козы. Поворачиваем за угол – и натыкаемся на тело Джэксона. Оно наколото на пять колышков – голова, сердце, гениталии, обе ладони. Его окружают трепещущие крылья – это крошечные вампиры. Или просто бабочки. Не знаю. Он мертв. Это все.

Ад холодный и гористый, и мне хочется остановиться, но сомневаюсь, что это возможно. Мы оставляем Джэксона позади.

Рокси берет меня за руку и сжимает. Я чувствую, как змеи скользят по мне, горячие и сухие. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу ладонь Джэксона, пронзенную колом, его железный нож лежит рядом, кожа ламии нетронута, за исключением того места, где в спину вонзен кол.

Мы не можем взять его с собой. Мы и так уже тащим на себе мертвую тяжесть Стэна, однако мы всегда оставляем людей позади. Охотники не могут возвращаться.

Я испугана и дрожу.