Соль и серебро

Я плохо пахну – кровью, песком и серой. В моих волосах пепел из страны Кур. Я потная из-за лавы.

– Давай, Элли, – тихо говорит он. – Все в порядке.

Как будто он знает, о чем я думаю.

Я устраиваюсь в его объятиях. Мой плащ все еще на мне, он липкий от пота, но это здорово.

Я знаю, что часто говорю «здорово», когда упоминаю о всяких мелочах, которые делает Райан, но это действительно здорово. Здорово быть защищенной. Здорово знать, что ты можешь кого-то защитить. Я обнимаю Райана, и, даже несмотря на то, что сейчас мы чуть ли не ненавидим друг друга – ненависть, которую ты чувствуешь к кому-то, который, как ты знаешь, может заставить тебя чувствовать не ненависть, вы понимаете, что я имею в виду? – мы будем стоять бок о бок. Я чувствую оружие внизу его спины – вместо пистолетов железо и обсидиан.

– Прости, – говорю я Райану, уткнувшись лицом ему в шею, а его лицо утыкается в меня.

Я обвиваю его бедра ногами, и мы прислоняемся к его львице. Это совсем неудобно, и я не устала, но я ускользаю в сон, расслабляясь.

– Не делай так больше, – говорит он мне скрипучим голосом. – Ты мне нравишься в человеческом виде. – Это, наверное, самые романтичные слова, которые он когда-либо говорил мне.

Его сердце стучит рядом с моим, и я засыпаю.

Я бреду по лугу со свежескошенной травой. Пахнет чудесно, как весной, и над головой звезды.

– Райан обеспокоен, ты знаешь? – говорит глубокий голос.

Я кручусь вокруг себя, но никого нет.

– Кто здесь? – окликаю я.

– Ты меня знаешь. Я богиня Вавилона, богиня куртизанок, богиня…

– Исида? – гадаю я.

Я слышу смешок, похожий на смешок Райана, и внезапно голос становится не таким властным:

– Иштар. Отдыхай спокойно, дитя, тебе не надо меня опасаться. Я предпочитаю любовников, и мои любовники немного больше… немного больше.

– Спасибо. Я подумаю.

Я сажусь на траву. Она влажная. Я ложусь на спину и смотрю на звезды. Луны нет, и я не узнаю ни одного созвездия. Не то чтобы я в этом разбиралась, но, может быть, я бы разглядела Большую Медведицу.

Я чувствую ладонь на своем лбу, она гладит меня по голове, но когда я изгибаюсь, то никого не вижу.

– Ты знаешь мою историю? – спрашивает Иштар.

– Нет, я ничего о тебе не знаю, – сконфуженно говорю я.

– Я прошла через Дверь, в ворота, которые охранял лев, преграждавший путь всем, кто отваживался бросить вызов Эрешкигаль, богине подземного мира. Но я была горда и считала, что могу получить все, что хочу.

«Похоже на мою подружку Аманду», – хотела было сказать я, но придержала язык.

– Да, очень похоже на Аманду… – Рука у меня на лбу замирает, затем продолжает поглаживать. – Эрешкигаль позволила мне пройти через шесть врат Ада, но у каждой Двери я должна была снимать один предмет одежды, поэтому я обнаженная, теперь и всегда. Когда я это сделала, она – эта глупая корова – взяла меня в плен и убила шестьюдесятью болезнями, и никто на Земле больше не мог заниматься любовью.

– Тем хуже для них. – Я переворачиваюсь и опираюсь головой на руки.

Несуществующие руки Иштар дарят прохладу моей шее.

– Наконец остальные боги рассердились настолько, что потребовали у Эрешкигаль окропить меня водами жизни, и я вернулась на Землю, у каждых врат получая обратно свою одежду. Но я все равно всегда чувствую себя обнаженной. – Она испускает глубокий вздох.

– Похоже, Эрешкигаль – стерва.

– Что ж, я нарушила ее владения. Разумеется, если бы она пришла нарушить мои, я бы вела себя так же. И тем не менее…

– И тем не менее… – подсказываю я, поскольку Иштар, похоже, не собирается продолжать.

– И тем не менее я так и не сделала того, за чем пришла в подземный мир. – Ее рука сжимается на моей шее. – Воды жизни истекают из руки Калатурру, бесполого существа, сотворенного моим отцом. Найди эту руку. И ты получишь то, за чем пришла.

Я утыкаюсь носом в грязь и делаю вдох. Пахнет чудесно – жизнью.

– За чем ты пришла? – спрашиваю я.

– Я пришла за любовью моей юности. – Она развеселилась. – Но если ты спросишь Райана, он расскажет тебе то, что думают другие, что, конечно же, я пришла завоевать подземное царство и укрепить свои позиции как самой могущественной богини Вавилона.

– Разве ты не хочешь быть самой могущественной богиней? – спрашиваю я.

– Что могущественнее любви? – отвечает она, ее голос стал нежнее, ее прикосновение к моей шее нежнее.

– Не знаю, – бормочу я себе в предплечья. – Не думаю, что я вообще знаю, что такое любовь.

Я жду ответа Иштар, но – молчание, нутряной запах земли исчезает, и все, что я чувствую, – это Райан, плотный и горячий.

– Райан? – бормочу я, и он притягивает меня ближе. – Иштар странная, – невнятно шепчу я.

– Ш-ш-ш, – говорит он, и мы синхронно поворачиваемся на бок, я утыкаюсь головой ему в шею.

Когда мы просыпаемся, Кристиан на том же месте, где был раньше, Стэн потирает руки, и Рокси напевает что-то под нос, глядя на воду. Мы лежим, Райан и я; я свернулась клубочком рядом с Райаном. К другому моему боку прижимается львица, сохраняя тепло. Мое тело одеревенело от сна на земле, – должно быть, мы с Райаном ночью отодвинулись друг от друга.