Солдат

В росчерках трассеров вижу, как пригибаясь к земле, короткими перебежками, по полю к нашим окопам приближаются несколько десятков человек. Думать и рассуждать некогда, падаю прямо в грязь подле нашего блиндажа, передергиваю затвор автомата и выцеливаю ближайшего врага. Есть, дружная группка в пяток человек, совсем рядышком, прет к полю как по проспекту. Затаив дыхание, плавно нажимаю на спусковой крючок и, поводя стволом влево и вправо, в четыре длинные очереди опустошаю первый рожок на тридцать патронов. Троих «кодсов» срезал точно, тут и к гадалке не ходи, а двое других, притворяются мертвыми и лежат в рытвине, которая метрах в тридцати от меня. Затаились, падлы!

Рядом со мной падает один парень из моей группы, новичок, с позывным Север.

– Что делать, сержант? – растерянно оглядываясь, спрашивает он у меня.

Перезаряжаю оружие и киваю на еле заметную кочку впереди:

– Видишь?

– Да, – кивает он.

– Две гранаты туда пульни. Докинешь?

– Запросто.

Одну за другой Север кидает две РГД-5, и они ложатся точнехонько в ту самую рытвину, где прятались вражеские бойцы. На том месте, где взорвались гранаты, раздается мощнейший взрыв. Нас с бойцом закидывает большими комьями земли, и мы падаем на дно окопа.

Спустя пару минут, потряхивая контуженной головой я приподнялся, и не сразу сообразил, что над полем висят несколько осветительных боеприпасов, выпущенных из наших минометов. Все поле было ярко освещено, а рядом со мной стоял Север и что-то кричал.

– Что? – приблизился я к нему.

– Смертники, сержант. Это были смертники, обмотанные взрывчаткой.

– Понял, – кивнул я, подобрал свой автомат и, снова выцеливая на мушку прицела противника, навалился на бруствер.

Однако бой уже был практически закончен, и ночное нападение южан в этот раз было отбито. Правда, ненадолго. Через полчаса они вновь пошли в наступление, а всего в ту ночь, таких атак было еще три. Подобной тактики от халифатцев никто не ждал, точнее, никто кроме нас, и в некоторых местах, смертники все же смогли ворваться на наши оборонительные позиции и произвести самоподрывы. Особенно пострадали территориалы.

День облегчения не принес. Враг подтянул артиллерию, и началась прежняя фигня. Гаубицы заравнивают нас с землей, а после них в бой идут пехотинцы. Так продолжалось еще двое суток и, потеряв почти двести человек, наш корпус окончательно покинул территорию Горского Содружества, и отступил в сторону Пятигорска, в настоящее время независимого вольного города.

Глава 26. Северный Кавказ. Поселок Золотушка. 20.04.2060.

– Открывай! Кому сказано, шалава, живо дверь отворяй! – доносившиеся с улицы грубые мужские крики, окончательно разбудили меня и, первое что я сделал, это достал из под кровати свой верный ТТ в кожаной кобуре, передернул затвор, и приоткрыл занавеску висящую напротив моей кровати.

Хозяйка дома, миловидная черноволосая женщина лет двадцати пяти, стояла возле детской кроватки, где находилась ее годовалая дочь и, с какой-то затаенной надеждой, смотрела на меня. Кивнув в сторону двери, я негромко спросил:

– Это кто?

– Ваши, солдаты из территориальных войск, и Бебут, ухажер мой бывший, дружинник городской.

– Проблемы?

– Да, – женщина закивала головой, – у меня муж два месяца назад на охоте без вести пропал, а Бебут теперь ко мне в койку лезет. Я на помощь старейшину поселкового позвала, и его отшила, а он сказал, что с солдатами вашими придет, и им здесь никто не указ.

– Открывай, – указал я стволом пистолета на пошатывающуюся под ударами кулаков дверь.

– Может быть не надо, ты еще слабый совсем, а их трое? – спросила хозяйка дома.

– Надо, обязательно надо.

Пока я общался с женщиной, в дверь начали стучать чем-то более серьезным, чем кулаки, видимо, это были приклады винтовок или что-то на них похожее. Хозяйка, имени которой я так до сих пор и не знал, неуверенно подошла к грозящей развалиться двери, отворила запор, и быстро отскочила вглубь комнаты. Очень вовремя, поскольку от очередного удара, многострадальное дерево, более не сдерживаемое железным вкладышом запора, отлетело в сторону и с грохотом ударило по стене.

За всем происходящим я наблюдал через приоткрытую занавеску, и был готов вмешаться в происходящие события в любой момент. Почему не сразу? Не знаю, наверное, было любопытно посмотреть на уродов, которые вламываются в чужой дом, так сказать, в их естественной среде обитания.

В дом вошли трое. Один из них был высоким и худым, с небритой и грязной мордой лица, видимо, тот самый Бебут, которого боялась женщина. Только у него на линялом армейском камуфляже красовалась синяя повязка местного дружинника, а за плечами висел старенький обрез. Второй и третий, наши, то есть солдаты территориальных войск Конфедерации, оба, как на подбор, толстенькие, низенькие и какие-то вертлявые. При каждом, покрытый легким налетом ржавчины карабин СКС, подсумок и штык-нож от «калаша». Все вошедшие в дом, явно были в хорошем подпитии.