Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии

В последних числах января батальон получил новое задание: выйти на дорогу в районе одной из высот и соединиться с 100-м погранотрядом, который действовал на фланге 10-й гвардейской стрелковой дивизии. Там шли бои с немецкими лыжниками. Мы спешили.

Головная рота уже карабкалась по снеговым заносам к гребню высоты, который с ее подножия казался нам гигантским треугольником.

Майор Михайлов освободил от башлыка уши, то и дело посматривал на часы, вынимая их из-за борта полушубка.

— Товарищ майор, дорога рядом, — доложил подбежавший к нему посыльный.

— Знаю, а ты прислушайся, сейчас начнется…

Посыльный, не поняв, в чем дело, открыл рот.

И тут, словно прорвавшись из-под земли, под самое небо взметнулся гул орудий.

— Наши артиллеристы фашистам жару поддают, — бодро выговорил майор. — И нам пора!

Батальон, преодолев высоту, развернулся перед дорогой, которая была уже видна, и залег. За дорогой открылась частая стрельба.

— Слышь, Федя, — сказал Москвин, лежавший рядом, — пальба началась, сотый отряд подходит.

Я не ответил ему. Мне стало видно, как с высоты 314,9 во фланг нашим развернувшимся ротам спускается группа лыжников противника. А ближе к нам, чуть правее, густо идет его пехота в белых коротких маскхалатах.

По ним захлопали винтовочные выстрелы, отрывисто секанул «ручник», и весь наш батальон втянулся в бой.

На мушке моего карабина качается фигура фашиста. Раз, другой, третий палю по нему, а он все бежит. «Мажу», — с досадой подумал я. Но вот моя «мишень» оторвалась от других, пошла вправо, затем влево, закачалась и ткнулась в снег. Достал…

Бой не прекращался и ночью. Грохот артиллерийской канонады усилился. Под черным куполом неба, оставляя за собой узкий красноватый след, неслись трассирующие снаряды.

Наши роты отошли в долину, к подножию высоты 314,9. Остановились перед озером с мелкими островками. Москвин, я, Мутовшшн, Липаев пошли к комбату. Попросились в разведку для установления места нахождения 100-го отряда. Комбат выслушал нас и ответил:

— Добрая инициатива, но туда уже ушел опытный пограничник с тремя бойцами.

— Кто этот опытный? — спросил я.

— Зачем спрашивать, когда сам видишь, кого тут нет. Терьяков конечно.

Приближалось утро. Наблюдатели заметили, что вдоль берега озера передвигаются лыжники. Чьи — неизвестно. Наш взвод выдвинулся на островок, занял круговую оборону. Начало светать. С той стороны озера, из ущелья, выскочила упряжка оленей. Она неслась прямо к участку берега, где, как мы заметили, притаились лыжники. Присмотревшись, я вдруг понял, что это наш охотник возвращается в батальон. Видно, хочет предупредить, что против нас двинулись большие силы противника, разгневанного нашим разгромом на дороге. Но мы и так знаем. Олени несутся быстро. Охотник привстал, беспрестанно машет хореем.

Чтобы предупредить охотника об опасности, наш пулеметчик дал длинную очередь в сторону засады лыжников.

В ответ два разрыва мин один за другим вздыбили землю позади мчавшихся во весь дух оленей. Перепуганные животные еще быстрее понеслись на засаду. За опрокинутыми нартами волочился охотник. Его бросало из стороны в сторону. Он то подскакивал вверх, то зарывался в снег. По нему застрочили автоматы, и нам стало ясно — там фашистские лыжники.

— По лыжникам! — скомандовал командир взвода. — Огонь!

Лыжники заметались. Их будто сбил с толку налет оленьей упряжки. Несколько гранат подняли снежные фонтаны перед мордами оленей. Животные с ходу, как по команде, перевернулись через голову. Их хозяин — охотник — замертво растянулся на снегу.

— У-у-убит… — с сердцем выдавил Липаев. — Чего они по убитому хлещут…

— И мертвого боятся. Видно, много он им насолил…

Невдалеке от нас ахнула мина.

— Шайтан бы тебя взял, не видишь, куда стрелял, сволочь! — выругался Мутовилин, тряся автоматом в сторону засевших за озером гитлеровцев.

Враги обнаглели, пошли вперед, не подозревая, что их ждет в засаде рота Кондрашечкина. Завязался жаркий бой. Гранатами и огнем пулеметов лыжники были отброшены назад. Они отступали вдоль берега озера. В небе, над озером, появились наши И-16. Две тройки. Снизившись, они застрочили густыми очередями по отступавшим лыжникам.

— Месите их, ребята! Месите! — кричал возле моего уха боец из нового пополнения.

Рота Кондрашечкина, прекратив преследование лыжников, повернула обратно, и весь батальон двинулся вдоль ущелья.

Наступили хоть короткие, но светлые дни. Над сопками засновали фашистские самолеты. Батальон теперь мог укрываться от них только в ущельях, в распадинах скалистых гор. Наш взвод шел в головном дозоре.

Пограничники войск НКВД Мурманского округа

Перед выходом к долине мы наткнулись на засаду. Прозевали из-за неосмотрительности, отчасти потому, что были усталые и голодные. Немецкие автоматы застрочили буквально перед самым носом.