Солдат императора

– Эх, сварганить бы сейчас глинтвейну. Или пива подогреть.

– Пей, пей. Размечтался. Где здесь дров взять?

– Ну спасибо. Вино хорошее. – И он вновь приложился к горлышку, причем зубы выбили частую дробь по оловянному горлышку.

Войско устраивалось на ночлег.

Возле нас нарисовался Конрад Бемельберг в сопровождении двух незнакомых бойцов. Оберст был предусмотрительно закутан в тяжелое суконное шаубе[71] и двухслойный шерстяной плащ с капюшоном.

– Идиллия прямо. Командир делится последним глотком вина со своим солдатом, – проворчал он, пытаясь расчесать пятерней слипшуюся и заиндевевшую бороду. – Ты, Гульди, теперь гауптман, давай уже ответственнее. Почему люди не спят до сих пор?

– Виноват, герр оберст, – отозвался я казенным голосом. – Сейчас поужинаем чем Бог послал, и на боковую.

– Караулы?

– Дежурная рота Адольфа Киссельринга. Караулы расставлены. Я лично проверял.

– Хорошо. Ладно, отдыхайте. Скажите спасибо, что дальний дозор сегодня не ваш. – Он развернулся и, прежде чем уйти дальше, унося свое нелегкое офицерское бремя, на секунду остановился и бросил напоследок: – Между прочим, Ральф, ты просто отвратительно выглядишь. Смотри мне, не околей.

* * *

Солдат может заснуть всегда и везде. Золотое армейское правило: жри что дают, спи, пока возможно. Следуя ему, мы прижались друг к другу спинами тепла ради, закутались в плащи и принялись клевать носами. Под себя побросали, кто что мог, – от мешков со сменной одеждой до войлочных конских потников, у кого были.

Эх, костерок бы…

С боков меня подпирали мои алебардисты, совсем как в строю, только гораздо плотнее. Строем воюем, строем гадим, строем спим. А ведь у нас сегодня очередной бой с императором Морозом, так что аналогия с военным построением вовсе не умозрительная.

Проваливаясь в сон, я отметил про себя, что спина Ральфа была горячая, как печка. Ненормально горячая.

Я спал, и мне снился Рим. Залитый солнцем, сверкающий позолотой куполов, каким я его помнил с далекого 1522 года.

Интересно, мой любезный собутыльник Бенвенуто Челлини еще там? Неужели я его увижу вновь? Хотя не дай бог, учитывая обстоятельства. Не хотелось бы собственноручно заколоть хорошего человека и лишить мир красоты его не созданных еще работ.

Впрочем, он не мог не слышать о нашем походе. Умный человек внял бы недвусмысленному совету Райсснера, которым он поделился при расставании с неуемным «художником с большой буквы». Как будто вчера Адам говорил эти слова: «Постарайся не оказаться в Риме, когда туда придут ландскнехты». Так что есть надежда, что Челлини мы в городе не застанем.

Шел холодный март 1526 года от Рождества Христова.

* * *

А как все хорошо начиналось! После Павии голова шла кругом.

Победа!

Французы понесли такие потери, что война, казалось, завершена. А главное, король, сам Франциск Валуа, оказался в железных лапах Фрундсберга. Было от чего потерять голову. И нам и им. Первым от радости, вторым от огорчения. Не известный мне ландскнехт сочинил звучную песню, которая быстро стала, так сказать, народной.

Вот она, я ее выучил и частенько распевал:

Jorg von Frundsberg, fuehrt uns an,
Tra la la la la la la,
Der die Schlacht gewann,
Lerman vor Pavia.

Kaiser Franz von Frankenland,

Tra la la la la la la,
Fiel in des Frundsbergs Hand,
Lerman vor Pavia.

Alle Blumlein standen rot,

Tra la la la la la la,
Heisse, wie schneit der Tod,
Lerman vor Pavia.

Als die Nacht am Himmel stand,

Tra la la la la la la,
Trummel und Pfeif’ ward kund,
Lerman vor Pavia.
Und der euch dies Liedlein sang,
Tra la la la la la la,
Ward ein Landsknecht genannt,
Lerman vor Pavia.

* * *