Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы. 1939–1945

Как я понял потом, командование моим корпусом было делом относительно простым, штаб и средства управления работали великолепно. Начальник штаба был моим ровесником и имел ту же подготовку, что и я. Пехотой командовал трудолюбивый человек с хорошим чувством юмора. Он никогда не давал волю нервам и всегда склонялся к самому мужественному решению. Поскольку почти всю Первую мировую войну я провел, как пехотинец, на передовой, мой личный опыт позволял мне легко разбираться в ходе сражений, разворачивавшихся теперь на фронте. Мои сотрудники, которые на протяжении всей этой войны служили в высоких штабах, всегда поддерживали мои начинания и работали в одном направлении со мной. И сегодня я с теплом вспоминаю моего уважаемого начальника штаба полковника фон Таддена, который позднее пал смертью храбрых при обороне Кёнигсберга.

Несколько месяцев на фронте было затишье, и мы использовали эту передышку для того, чтобы укрепить нашу оборону. Противник отказался от попыток атаковать позиции нашего армейского корпуса на Миусе, восточнее Сталино. В это время заболел командир моторизованной дивизии «Великая Германия» – самой крупной фактически танковой дивизии, лучше других укомплектованной офицерами, солдатами и техникой.

Он был заменен командиром 11-й танковой дивизии, который, командуя ею, отличился во многих сражениях. А я занял его место на посту командира 11-й танковой дивизии.

Командиром 17-го армейского корпуса был назначен пожилой генерал, а мне пришлось проститься с моим штабом и моими дивизиями, ставшими мне такими дорогими. Я нанес прощальный протокольный визит в штаб-квартиру фельдмаршала фон Манштейна и там впервые в жизни имел случай увидеть Гитлера, который произвел на меня впечатление человека усталого и нервного.

Моя новая дивизия вскоре приняла участие в контрнаступлении на Харьков. В ее задачу входила зачистка сектора западнее Северского Донца. Я впервые командовал танковым соединением. Хотя противник значительно усилил противотанковую оборону, наша атака развивалась очень успешно, и скоро оборона была прорвана. Русские танки первой линии, вкопанные в землю, были полностью выведены из строя, что имело очень серьезное значение для противника, поскольку его позиции, выдвинутые далеко вперед, не позволяли осуществлять стабильную связь с резервами.

При правильном построении противотанковой обороны максимальную эффективность давала бы артиллерия танков, сохраняющих мобильность, являющуюся их главным преимуществом. Если бы вместо вкопанных в землю танков использовались обычные орудия, которые легче замаскировать, танки можно было бы отвести на 300–400 метров назад и разместить, например, в соседнем лесу, заранее оборудовав выезды из него; в этом случае наша дивизия ни за что не добилась бы такого легкого успеха[59].

После зачистки западного берега Северского Донца 11-ю танковую дивизию отвели к Харькову, где ее привели в порядок. Я занимался формированием и обучением резервов, когда получил приказ оставить мою дивизию и сменить генерала, командовавшего 48-м танковым корпусом.

Я энергично протестовал против этого приказа и просил командование армии отменить его. Я давно уже хотел получить наконец возможность лучше познакомиться с офицерами и солдатами и установить с ними человеческие отношения. Я едва успел стать командиром дивизии, и вот мне приходилось оставлять ее ряды. Но, как бы тяжело мне ни было, я был вынужден отказаться от своих надежд, поскольку приказ остался в силе. Однако мне разрешили сохранить мою дивизию. Почти ежедневно, насколько мне позволяли обязанности командира корпуса, я летал на самолете в мою дивизию, расположенную в 60 километрах от фронта. Так я мог оказывать некоторое влияние на подготовку ее личного состава. В этот период я очень сильно уставал. Здесь следует добавить, что Верховное командование было полностью поглощено подготовкой к последнему крупному наступлению, которое – как на то надеялся Гитлер – должно было вернуть нам стратегическую инициативу. В ходе своего зимнего наступления конца 1942 – начала 1943 года русские отвоевали севернее Белгорода и южнее Орла территорию в районе Курска в форме широкого лука, выгнутого на запад; там их наступление было остановлено. Германское командование планировало, нанеся с севера и с юга удары в направлении Курска, срезать этот выступ и уничтожить расположенные в нем крупные силы русских. Для данной операции, получившей кодовое название «Цитадель», были собраны все свободные пехотные и танковые дивизии. Гитлер возлагал большие надежды на новый тяжелый танк Pz VI «Тигр», который недавно был создан, – от этих танков уже в первых боях ждали чудес[60]. Группировкой, которая должна была наносить удар на Курск с севера, командовал фельдмаршал Модель, наступавшей на Курск с юга со стороны Белгорода – фельдмаршал Манштейн.