Солдаты Рима (СИ)

   Галльские дороги, извилистые, как след змеи, блуждали между холмами, болотами, неторопливо плелись от деревни к деревне, от городка к городку и нередко терялись в бесконечных лесных дебрях, а то и попросту падали в пропасть с горных перевалов. Идти по таким дорогам неимоверно трудно и долго. Всегда существует опасность споткнуться о лежащий на пути камень или провалиться в вырытую водой канаву. Иное дело широкий, мощёный туфом римский тракт, стремительно летящий под ногами ровной лентой не взирая ни на какие препятствия: горы, реки, болота... Легионеры нередко смеялись: у галлов нет дорог, только направления. Придя в Галлию, римляне потихоньку спрямляли эти "направления", выравнивали, расширяли, но до настоящих, добротно сработанных дорог, где через каждые две тысячи шагов стоит мильный столб и гостеприимно открыты двери постоялых дворов, бередящих души прохожих дурманом жареных колбасок и молодого вина, было ещё далеко. Инженерам и архитекторам хватало других забот.

   И всё же дороги менялись, как менялась вся страна. Они стали многолюдными. Взбивали пыль тяжёлые колёса крытых повозок странствующих актёров и гладиаторов. Шныряли пронырливые откупщики, наконец-то получившие возможность пополнить свои кошельки за счёт богатой, но недоступной ранее Галлии. Длинные вереницы торговых караванов потянулись из Провинции в Аквитанию, Белгику, к могучему Рейну. Туда шли гружёные тонкой египетской тканью, одеждой, стеклянной и глиняной посудой, назад везли шерсть, меха, медь. По рекам сплавляли дорогую древесину, посуху гнали толпы невольников, за бесценок перекупленных у армейских маркитантов. И все эти потоки сходились и расходились в одном месте - в Лугдунуме.

   Бальвенций окинул взглядом возникший на берегу реки город и подивился тем переменам, что произошли в этих краях за последние годы. В то лето, когда они впервые переправились через Родан, кроме исполинских сосен да нескольких жалких хибар, приютившихся возле крутого обрыва, здесь ничего не было. Дикое поле, перерытое оврагами, источало пряный запах полыни и луговой ромашки. Теперь на месте старого лагеря стояла добрая крепость, окружённая облитым глиной частоколом, а на поле росли одинаковые с виду бревенчатые дома и длинные приземистые склады. Предприимчивые купеческие общества ставили фактории, доставляли по реке баржи с ходовым товаром и уже отсюда развозили его по всей Галлии. Места не жалели - вон его сколько, только селись. Лес отступил от берега на целую милю, а воздух пах свежей стружкой и глиной.

   Город рос быстро. Само место благоприятствовало этому: две великих реки Галлии Арар и Родан слились здесь в крепком нерушимом союзе. Жрецы уже освятили померий, и десятки рабов рыли траншеи и подводили фундамент под городские стены. Слева от крепости проступали контуры общественного здания, тут же дымили трубы кирпичных мастерских. Справа, у самого берега, кипел страстями форум: пока ещё небольшой, не облагороженный ни храмами, ни портиками, ни базиликами, но уже выстроились по краям ряды торговых лавок, сновали лоточники, заключались сделки. Перед спуском к портовым причалам, между форумом и пустырём, блистало мраморной отделкой святилище Виктории, на крыше которого гипсовая статуя женщины в высоком шлеме пронзала небо длинным мечом, напоминая каждому - здесь властвует Рим!

   Когорты прошли мимо череды дешёвых трактиров, будет где потратить заработанные кровью деньги, и повернули к крепости. Бальвенций протёр краем плаща слегка потускневший перстень на среднем пальце левой руки и подмигнул толстощёкому карапузу, с любопытством выглянувшему из-за материнской юбки.

   На следующий день после возвращения из Британии Цезарь направил пять когорт двенадцатого легиона в Лугдунум. Перед самым выходом он вызвал Бальвенция в преторий и вручил золотую печать примипила. "XIV LEGIO" отразились в глазах крупные буквы. Бальвенций оторопел, но Цезарь дружески похлопал его по плечу и поздравил с повышением. Вместе с когортами в лагерь на Родане уходил Аурункулей Кота. Потом, на первом привале, легат объяснил: в Лугдунуме полным ходом шло формирование нового легиона. Пять когорт ветеранов должны составить его костяк, а Бальвенций назначен примипилом. Новость приятная, и Бальвенций весь путь от Ития до Лугдунума незаметно для других начищал перстень, любуясь игрой букв в солнечном свете.

   Перед воротами крепости маршировали новобранцы, вместе со слезами и потом сгоняя с рыхлых тел материнское радение. Осипшие от криков инструктора гоняли молодёжь по утрамбованному до каменной прочности полю, иной раз подтверждая свои команды ударами увесистых палок. Пусть привыкают, в бою не такое будет, а хорошая оплеуха на плацу ещё никому не повредила. Прыщавые подростки ломающимися голосами подбадривали, смеясь, солдатиков, и пытливо следили за каждым движением и словом инструктора. Знали: год-два - и наступит их черёд топтать это поле.