Солдаты Рима (СИ)

   Легион выстроился на виа принципалис. Сабин прошествовал к трибуналу, установленному рядом с преторием, поднялся на постамент по скрипучим ступенькам и окинул строй взглядом. Освежающий ветер дунул в лицо, шевельнул поднятый над головой вексиллум с изображением дикого вепря, и губы самодовольно скривились. Приятно осознавать себя большим начальником, ощущать телом давление тысяч глаз, направленных в твою сторону, и знать, что любой твой приказ эти люди выполнят беспрекословно.

   За спинами легионеров волновалась пёстрая толпа горожан. Между рядами сновала любопытная детвора, с восхищением разглядывая новенькие кольчуги и не облупившиеся ещё красные скутумы, разрисованные молниями и венками. Смущенные вниманием новобранцы с удовольствием объясняли значение каждой детали своих доспехов, вынимали из ножен мечи, давали подержать. Те, кого жребий и Либений оставляли в лагере, с открытой завистью поглядывали на товарищей и вздыхали.

   На трибунал поднялся Котта и следом жрецы, старшие офицеры и магистраты городской префектуры. Бальвенций остался внизу вместе с аквилифером. Петросидий держал знамя всего легиона - аквилу. Серебряный орел, разбросав крылья и вытянув шею, звал легионеров в бой. В когтях гордая птица крепко сжимала скрещенные молнии и оливковую ветвь, символы войны и мира. На груди аквилифера висел позолоченный знак с номером легиона: новенький, блестящий, не потрёпанный в сражениях, как и сам легион.

   Сабин поднял руку, и многоголосый гул толпы пошёл на убыль.

   -- Солдаты, граждане Рима! - Сабин подался вперёд, оперевшись животом на тонкие перила. - Сегодня родился ещё один легион! Ещё четыре тысячи человек влились в ряды армии Цезаря, чтобы нести закон и власть римского народа варварским племенам Галлии! Я верю, что четырнадцатый легион, первый легион, набранный на этой земле, с честью выполнит свой долг - долг солдат Рима - и в каждом бою будет доказывать врагу силу и мощь римского оружия!

   Легионеры трижды ударили пилумами о щиты, требуя сейчас же испытать их в бою на прочность. Щиты отозвались грозовым рокотом, словно, в самом деле желали этого.

   Успеете, - кивнув, подумал Бальвенций, - придёт черёд. Он глубоко вдохнул пропитанный свежей краской и железом воздух и ещё раз кивнул: Успеете!

   Пока светит солнце

   1

   Зимнее солнце светило, но не грело. Колючий ветер, дующий с реки, мёл дороги, бился о холмы, шнырял между домами и выл, не переставая, словно огонь в горниле Вулкана. Эмилий плотнее завернулся в пенулу, втянул голову в плечи, а руки спрятал в густой гриве Мохнорылого. Вот уж кому холод был нипочём! Мерин лишь добродушно скалился на протекавший мимо людской поток и бил копытом, высекая из дорожного камня золотые искорки. Ветер тут же подхватывал их и относил к Хлебному рынку.

   Настроение было праздничное. Не смотря на жуткий мороз, горожане собирались у Капенских ворот, рекой растекались по Марсову склону и вставали вдоль Аппиевой дороги. Места не хватало. Вездесущие мальчишки взобрались на городские стены, свесив в проёмы между зубцами вихрастые головы, и не сводили любопытных глаз со склона, где выстроилась в боевом порядке тысяча галльских всадников. Ни холод, ни сырость, ни грозные окрики отцов не могли заставить их спуститься вниз. Дома, конечно, ждёт порка, но не каждый день увидишь подобное, можно и потерпеть. Зато потом будет что рассказать соседям и знакомым. Галлы были именно такими, какими описывали их странствующие сказители: грубые обветренные лица, раскрашенные синей краской щиты, плащи из волчьих и медвежьих шкур, накинутые поверх тяжёлых кольчуг, до блеска начищенные конусные шлемы...

   Возле храма Марса тонкая цепочка стражников городского гарнизона едва сдерживала напирающую толпу. Люди обратили лица к периболу, ожидая, когда на улицу выйдут проконсулы, чтобы приветствовать их и попрощаться. Оба сегодня же отбывали в назначенные сенатом провинции: Красс в Сирию, Помпей в Испанию. Кто-то пришёл по долгу службы, кто-то ради праздного любопытства, а кто-то, чтобы проводить в дальний путь родственников и друзей. Эмилий отыскал глазами тоненькую фигурку Лицинии, с головой закутанную в плащ, и нахмурился. Не дело женщине, ждущей ребёнка, находиться на виду у всех, не навели бы порчу. Он не хотел пускать жену, но отказать ей, пожелавшей ещё раз повидать отца и брата не смог. Велел только взять Ямхада и старую нянечку. Лициния поймала его недовольный взгляд и улыбнулась.

   Перед храмом высокий седобородый жрец колдовал над переносным алтарём, изучая внутренности принесённого в жертву кролика. Красными от крови узловатыми пальцами жрец вырвал из тушки печень и поднёс к глазам. Кровь стекала по рукам, падала на чёрную тогу, на камни мимо алтаря и толпа в ужасе от столь явного кощунства подалась назад. Жрец не обращал внимания ни на людей, ни на кровь, а лишь зловещим шёпотом выплёвывал древние давно забытые заклинания.

   -- Тебе, Плутон, царь всех мёртвых молюсь... Тебе, бесчестный Орк, похититель жизни... Тебе, Ужас, поглощающий душу... Тебе, Тьма...