Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность

Военный лагерь сходствовал с civitas не только своей пространственной и сакральной структурой, но также сословно-классовой, ибо через армейскую иерархию в военном сообществе так или иначе были представлены все регионы, классы и слои Римской империи: структура армии (по крайней мере до начала III в.) соответствовала сословно-правовому делению римского общества[607]. Высшие командные посты почти без исключений принадлежали представителям сенаторского и всаднического сословий. Различия в правовом статусе римских граждан италийского происхождения, романизированных провинциалов, перегринов и вольноотпущенников соответствовали различиям в условиях службы и привилегиях между солдатами преторианской гвардии, легионов, вспомогательных войск и флота. В армии были представлены и рабы, причем не только принадлежавшие в качестве слуг отдельным офицерам и солдатам, но и относящиеся к легиону в целом (Ios. B. Iud. III. 6. 2: τὸ δ᾽ οἰκετικὸν ἐκάστου τάγματος; cp.: V. 2. 1). Армейские рабы получали определенную военную подготовку, в случае необходимости вооружались и должны были во время сражения охранять лагерь[608].

В целом же созданная Августом военная система сохраняла два фундаментальных, восходящих к древним традициям принципа: единство статуса гражданина и легионера и закрепленную за высшими сословиями монополию на командование, пережиток древней тимократической системы[609]. Краеугольным камнем военной реформы Августа стало также обязательное сочетание гражданской и военной карьеры для сенаторов, что исключало возникновение замкнутой «касты» высших военачальников[610]. В то же время военная служба предоставляла многим простым солдатам возможности социального возвышения, корректируя определенным образом социальную структуру общества, но эти возможности сильно зависели от того, каким начальным статусом обладал приходивший в армию новобранец[611]. В то же время оригинальной чертой армейского сообщества, отличающей его от городской общины, являлись строгая иерархичность его структуры и достаточно широкие (даже для рядового состава) возможности карьерного продвижения по лестнице чинов и рангов, следствием чего было сильно развитое соперничество, сочетавшееся, однако, с солидарностью[612].

Что касается других элементов, определявших, согласно Цицерону, основы римской социальности, то они также находят соответствия в военной жизни. Законам и праву соответствовали воинская дисциплина и ius militare в более широком смысле[613], правосудию – дисциплинарная власть командиров и полководца, деловым отношениям – разнообразная строительная и хозяйственная деятельность войск[614], а в финансовой сфере – различные по своим источникам доходы, налоговые и финансовые преимущества, гарантированные государством, а также те сберегательные кассы, которые имелись в каждой части для аккумуляции части жалованья и донатив с целью обеспечения похорон умерших сослуживцев и накоплений к моменту выхода в отставку (Veget. II. 20)[615]. Наконец, родственным узам (если не брать в расчет неофициальных – хотя и достаточно распространенных – до Септимия Севера солдатских браков[616]и службу в одной части братьев) и дружеским связям соответствовали воинское товарищество и братство. Разумеется, не менее тесным, чем в общине, было и повседневное общение воинов: как и в небольшом городе, в лагере все знали друг друга (Tac. Hist. I. 75. 1).

Все эти моменты, делавшие легион и лагерь подобием civitas, позволяли воинскому сообществу сравнительно легко и безболезненно трансформироваться в настоящую гражданскую общину, как это происходило при выведении ветеранских колоний, когда, по словам Тацита (Ann. XIV. 27. 3), легионы выводились на поселение в полном составе, со своими центурионами и трибунами и сослуживцы составляли общину, жившую в добром согласии[617]. Неудивительно поэтому, что во многих местах империи на основе военных лагерей и прилагерных поселков формировались настоящие города, получавшие соответствующий юридический статус[618]и игравшие важную политическую роль как опорные пункты императорской власти и оборонительной системы империи[619]. Эту политику вместе с тем можно, наверное, рассматривать как продолжение – на качественно новом уровне – старой республиканской традиции награждения ветеранов землей и создания колоний в качестве опоры Римского государства[620].

Особого внимания заслуживает вопрос о том, каким образом политические компоненты полисного общежития («права, правосудие, голосование») реализовывались в жизни армии. На этом вопросе мы подробно остановимся ниже, рассматривая проблематику, связанную с политической ролью армии в период империи. Пока же только констатируем, что республиканско-полисные традиции, сохранявшиеся в императорской армии, с особенной наглядностью проявляются в таком институте, как воинская сходка (contio militaris), которая была в большинстве случаев непосредственным механизмом выражения властной воли армии.