Солнечная ртуть

На то, чтобы как следует восстановить здоровье ушло ещё две недели. И всё это время Лира приходила к принцессе — каждый день, иногда по два раза. Считалось, что она занимается уборкой, но по большей части просто скрашивала часы хандрившей наследницы.

Простолюдинам, как правило, требовалось не меньше полугода жизни при дворе, чтобы привыкнуть к механическим зайцам, самоходной посуде и танцам кинетических скульптур. Поначалу они их пугались, ломали неумелыми руками и костерили на все лады. Местные камердинеры и правительницы гардеробных вели свои династические войны, так что чужаков сюда пускали редко. А когда это случалось, то несчастные работяги подвергались всяческим насмешкам за то, что привыкли к простому труду и не умели сходу наладить контакт с механизмами. Лира же появилась во дворце полтора месяца назад, и чувствовала себя как рыба в воде.

Рыжеватая девчонка отличалась от других слуг. Держалась она свободнее, и оказалась настолько любознательной, что могла составить конкуренцию Агате по количеству интересующих её вопросов. Лира в два счёта осваивала любые устройства. Только однажды удача отвернулась от неё, когда гигантская самоходная ваза вознамерилась протаранить стену. Лира не была одержима механизмами так же, как Агата, и плохо разбиралась в их детальном устройстве. Ей просто нравилось на них смотреть и использовать по назначению.

Довольно скоро выяснилось, почему девочка уродилась столь непохожей на остальных слуг. До недавнего времени Лира жила в бродячем цирке. Оказалось, странные повозки, которые скитаются по белому по свету, скрывают не менее странных людей. Некоторые из них невероятно уродливы, некоторые — сверх меры умны. Одни подвержены всем возможным порокам, а другие начитаны и ведают тайнами самых утончённых ремёсел. То, что умеренно в характерах обычных людей, в них обостряется до предела. Артисты в совершенстве владеют искусством обмана и карточных фокусов, каждый из них жесток и сентиментален.

И вот такие люди однажды забрали из опустевшего дома младенца. Всё население покинуло деревню. Такое иногда ппоисходит, когда появляется возможность перебраться на место с более плодородной почвой и менее воинственными соседями. Так случилось и в этот раз. Отчего-то крестьяне обрекли двухмесячную девочку на голодную смерть. Проходивший мимо караван повозок забрёл в селение, когда пепел в очагах ещё был тёплым, а измождённый ребёнок живым. Уже немолодая пара акробатов, давно плюнувших на попытки завести детей, удочерили девочку, дали ей имя. С тех пор и началась её бесконечная дорога.

Ильда и Рамон — вот как звали этих двоих. Слишком плотные и коренастые для своей профессии. Их густые волосы — у Идьды всегда собранные в клубок — уже тронула седина. Тем очаровательные были трюки в их исполнении.

Женщина оказалась на половину фьёлой. Так что ничего удивительного, что она выбрала приёмной дочери такое имя: фьёлам нравились легенды и музыкальные слова, они сочинили и прочитали больше сказок, чем любой другой народ. Рамон не уступал жене в любви к книгам, но предпочитал историю и алхимию. В свободное от тренировок время он часто смешивал ингредиенты, свойства которых так и остались для Лиры загадкой. Нередко мужчина корпел над железными деталями — такими маленькими, что различить их без лупы почти невозможно. А когда уставал от своих занятий, то доставал из сапога флягу с ромом. Все бродячие артисты так или иначе становились зависимы от огненной воды.

Девочка росла и наблюдала — за опытами, чтением, дегустацией крепкого вина. Иногда принимала участие во всех этих занятиях. Особенно её занимали металлические детали, из них можно было сделать жука или цветок лотоса. Но больше всего Лира полюбила гоглы. До недавних пор они использовались только для защиты от ветра при полёте на воздушных судах, но теперь вошли в моду у городской молодёжи — преимущественно образованной, посещающей лекции в королевской академии. Механика до сих пор вдохновляла людей.