Солнечная ртуть

Они ещё обменивались словами — другими, но с тем же смыслом. Агата не вникала. Прежде чем уходить, Сиена нежно провела рукой по волосам девочки, и та дёрнулась, как от раскалённого железа. Мать ничего не сказала и даже не удивилась. Вместе с Нердалом она покинула комнату.

Глава 30 Новые знакомства

Агата перестала размышлять и об искуплении, и о своём намерении стать образцом послушания. Она вообще перестала о чём-либо думать, и каждую свободную от беспамятства минуту смотрела в потолок. Как назло, таких минут становилось больше. Выздоровление потеряло всякую привлекательность и казалось бессмысленным. Что её ждёт за границами лазарета? Агата неумолимо шла на поправку и проклинала старания врачей и свою сильную, молодую кровь.

Одним отвратительным днём она встала с кровати. И почти тут же упала обратно: ноги слушались плохо. Где-то спустя неделю под неусыпным наблюдением медиков и Миры девочка уже вовсю передвигалась вдоль стен, опираясь рукой о каменные плиты, в некоторых местах заботливо прикрытые гобеленами. Света стало больше — всё-таки здесь было окно. Агата потихоньку привыкала спать ночью и бодрствовать днём, и часто смотрела на безупречную панораму далёких гор.

Все знакомые ранее с принцессой отмечали перемену в её настроении. Капризная с прислугой и приветливая с теми, на кого следовало произвести впечатление или кому перечить нельзя — теперь она одинаково обходилась со всеми: почти не говорила и неохотно отвечала на вопросы. Такой же приём ждал и нагрянувшую королевскую чету. Венценосный отец удивился, что дочь не радуется его приветливым словам, а для матери мало что изменилось в поведении Агаты. Она лишь отметила, что в глазах принцессы уже не светилось желания что-то там доказать. Сплошная апатия.

Мира от всей души радовалась выздоровлению воспитанницы. Девочка пока не выбиралась из лазарета дальше соседней комнаты, служившей гостиной, но к этому шло. Гувернантка проводила с Агатой достаточно времени и, как могла, занимала её. Но и женщина и принцесса уставали. У Миры были свои хлопоты, а Агата неожиданно полюбила оставаться в одиночестве, от которого раньше так страдала.

В очередное солнечное утро на пороге появилась молоденькая служанка.

— К вам посетитель, ваше высочество.

На вид — ровесница Агаты. Конопатое лицо выглядело донельзя знакомым. Принцесса прикинула, где и когда могла его видеть и вспомнила: это та самая девчонка, которой она помогла остановить слетевшую с тормозов самоходную вазу, и тем самым спасла одну из колонн Обсидианового зала. А заодно и карьеру служанки. Как давно она здесь? В лазарете постоянно мелькали слуги и фрейлины, и вот теперь эта бойкая, но робеющая в присутствии Агаты девица угловатыми руками теребила передник.

— Кто? — вяло поинтересовалась принцесса.

— Ваш, эм, дракон.

— А ты кто?

— Я Лира!

Какой звонкий голос. У Агаты он тоже звенел, но как церемониальный колокольчик — а у этой простолюдинки был как натянутая, прочная струна. И имя красивое. Недостаточно сухое или холодное для того, чтобы принадлежать кому-либо из родни принцессы. Слишком романтичное. Всего на одну букву отличается от имени гувернантки, но Мира — имя привычное и совсем не такое музыкальное. И встречается довольно часто. Как пить дать, родители конопатой горничной тайком почитывали старинные предания.

Девочка поковыляла в гостиную, где пред её очи предстал собственный, ручной дракон, который даже не соизволил встать и поприветствовать принцессу. Лира, видимо стесняясь их обоих, ретировалась обратно к постели Агаты, где принялась взбивать подушки.

Эрид развалился в кресле и со скукой вертел в руках какую-то безделушку, которая стояла на малахитовом столике. Неизменная чёрная куртка была немного помятой, да и в целом оборотень выглядел, так сказать, побитым. Недружелюбным взглядом, от которого хотелось убежать, мужчина проводил горничную и, едва закрылась дверь, нарушил молчание.

— Ну и какого…

Безусловно, принцесса знала такие слова. Только вот слышать их от всегда аристократически-небрежного оборотня как-то не доводилось.

— … ты творишь?!

— Мог и не приходить. Я не приказывала.

Бесцветный голос сделал фразу невыразительной и не раздражающей как раньше. Разговор не клеился. Когда Лира сообщила о том, какой гость дожидается в гостиной, Агата почти обрадовалась. Теперь ей хотелось поскорее снова остаться одной.

— Не так уж меня волнует, что ты там приказывала. А теперь потрудись вспомнить условия договора, который нас связывает.

Девочка заметила, что под глазами у него синяки, а скулы казались почти острыми. Длинные волосы бросали тень на лицо, из которой жутковато блестело золото. Тут больше подошёл бы холодный цвет, например, синий. Хотя сама Агата выглядела ещё хуже.

— Какого ещё договора?