Солнечная ртуть

Какая небывалая забота! При всех своих недостатках Агата не просто так мечтала о свободе. Опека её матери сводилась к набору жёстких правил и взаимному недоверию. И вдруг такое беспокойство, не смей огорчать и расстраивать. Такое поведение выдало Сиену с головой: на самом деле женщина в отчаянии, хоть и продолжает корчить из себя Железную королеву.

В отчаянии, так и есть. Но всё равно, она ещё и злилась, ведь дочь снова нарушила правила. Потому что нет такого права у наследницы престола — лишать себя жизни.

Точёная фигурка королевы повернулась к гувернантке. Следующая фраза добила Эрида.

— Проследи, чтобы каждое утро приносили свежие цветы, — Сиена помолчала, раздумывая, стоит ли объяснять своё распоряжение или нет. Увидев, как вытянулось грубоватое лицо фрейлины, решила, что всё-таки стоит. — В юности я упала с лошади и сломала ногу. В вазу у моей кровати ставили букеты полевых цветов и это… помогало мне взбодриться — а значит, скорее пойти на поправку. Именно то, что сейчас необходимо сделать её высочеству. Не так ли?

После этой душераздирающей истории королева сухо кивнула, бросила прощальный взгляд на дочь и покинула комнату. Как непостижим этот мир: считалось, что Сиена на дух не переносит букеты, ленты и оперу, и только скрепя сердце допускает эти вещи на праздниках.

Позже Агата скажет дракону, что упала случайно. Но ведь на крышу-то её занесло не потому что заблудилась и свернула не туда. Принцесса как всегда действовала сгоряча, не разобравшись, чего сама желает. А в неуклюжести, которая привела к тому, что девочка сорвалась вниз и чуть не погибла, сомневаться не приходилось. Вполне в её духе.

Может и был у Агаты такой соблазн — спрыгнуть вниз. Просто безумие ради безумия, ну и насолить, конечно, матери. Пожалуй, это все мотивы, которыми могла руководствоваться девчонка. Нет, всерьёз она не собиралась убивать себя. Для этого принцесса слишком себя любит.

Пока она валялась без сознания, Эрид бродил по самым безлюдным коридорам, какие только мог разыскать, и сидел в библиотеке. Летать не хотелось. Чтобы избежать привычных спазмов в плечах, он иногда выбирался на террасу или крышу, и там менял облик. Делал круг-другой над дворцом, и снова возвращался под мраморные своды. Другие оборотни не лезли к нему, и даже Нердал почти не пытался задеть. Пытался было вправить мозги, научить, что на принцессу надо воздействовать, иначе она натворит ещё больших бед. Можно подумать, вразумить её так просто. Эрид мог бы на пальцах объяснить Нердалу, что это невозможно, он уже пробовал, но вместо этого они чуть не сцепились на глазах дворцовой челяди.

Варге тоже хватило одного разговора, чтобы понять, что в поле зрения Эрида лучше не возникать. Ему было плохо — физически и морально, и даже дружеское участие было в тягость. Драконша отступила, пообещав, в случае чего, прийти по первому зову. А через два дня, соскучившись во дворце, отправилась в свободный полёт за тридевять земель. Мог ли там её достигнуть этот зов? Эрид не осуждал подругу. Хищной, своенравной Варге необходим простор, нужна охота. Он бы на её месте сбежал гораздо раньше.

К Агате постепенно возвращалось здоровье. Будь она обыкновенной смертной, то не сумела бы не то что поправиться, но и попросту выжить. Но в этих жилах течёт могучая кровь, всем Астор досталась частичка той первобытной силы, которой теперь располагают драконы.

В тот день, когда девочка впервые открыла незамутнённые глаза и сумела связать пару слов, он навестил больную. Эрид старался избегать грубостей, да и она пыталась не строить из себя самую умную в замке. Оба были предельно осторожны. Тем не менее разлад между ними стал так очевиден, что как только дракон убедился в том, что его торитт ничего не угрожает, то сразу поспешил покинуть резиденцию.

Тогда же он, кстати, увидел и эту девчонку, Лиру. Не обратил на неё должного внимания, и очень зря. Следовало догадаться, что разум принцессы, пуще прежнего расшатанный падением, ухватится за новую игрушку. На этот раз игра вышла за границы всякого контроля, в первую очередь потому, что Эрид допустил это, пустил на самотёк забавы ради.

Покинув стены замка и почти не испытывая угрызений совести, дракон снова взмыл в небеса. Он летал над полями, рощами и фруктовыми садами, летал над городами Паровой империи. Невольно пугал крестьян, чёрной тенью заслоняя им солнце, смущал пилотов маленьких судёнышек и серьёзных дирижаблей. Воздушные моряки ненавидели чудовищ за то, что те возникают в самый неподходящий момент, и могут ненароком нарушить траекторию их полёта. Были времена, когда Эрид, как и другие оборотни, умышленно доставлял им эти неприятные минуты. Также, как он когда-то устрашал простолюдинов в деревнях — просто чтоб развлечься. Теперь об этом не хотелось и вспоминать.

Ему был нужен кров. Нетипичное желание для крылатого змея. О замке Эрид не мог даже думать без отвращения, но давно уже лелеял мечту вернуться в одно место.