Солнечная ртуть

— Мне скоро уходить, но можем посидеть с тобой часика два. Кофе? Чай? Вермут? Ещё я специально для тебя держу в холодильнике ту дешёвую газировку. Ведь в прошлый раз ты спросила, а её не было.

Она говорила на ходу. Звонко, быстро и слишком властно. Всегда так было, даже до того, как она сделала себе признанное в лучших городах Европы имя. Поднявшись с дивана, женщина подошла к окну и стала перебирать лежащие на подоконнике снимки, сдвинув в сторону шёлковый тюль. Периодически мама смотрела на Аду, но не задерживала на ней взгляд дольше, чем на пару секунд — девушка видела, что её визиту не очень-то рады. Она знала, что матери с ней откровенно скучно. И чувствовала себя дурнушкой из средней школы рядом с популярной старшеклассницей.

Казалось, мама только молодеет. Этому человеку на вид не больше тридцати трёх лет! Золотисто-русые волосы идеально уложены, лицо выглядит свежим, под глазами нет чёрных кругов. Бежевые короткие брюки и серая блузка в японском стиле. Воротник-стойка подчёркивает длинную, тонкую шею, стройные ноги в светлых балетках легко кружат по мягкому ковру. Два года назад Ада случайно обнаружила фотографию своей матери на обложке какого-то журнала. Не космополитен, конечно, но ощущения были странными. Сама девушка в ту пору ежедневно наблюдала косые взгляды на свои растянутые мужские футболки. Позже этот стиль приняли и признали, а кто-то даже говорил, что у Ады вполне симпатичная внешность. Девушка, в целом, верила, но знала, что сравняться с матерью ей не дано — как и во всех других аспектах жизни. Агата горела яркой звездой, а её дочь чувствовала себя булыжником на дне колодца.

Ада сутулилась и молчала. Агата пташкой летала по комнате и бодро говорила.

— Лимонад ты можешь выпить и дома. А сейчас перекусим в ресторанчике за углом. Я чувствую ответственность за то, что ты никогда ещё не пробовала настоящего бифштекса. Отбивные в ваших студенческих барах не в счёт. А в этой квартире тебе, насколько помню, никогда не нравилось, так что нечего задерживаться. Решено! Сделаю буквально несколько звонков и сразу отправляемся.

Квартиру мать упомянула не случайно. Когда Ада впервые оказалась в этом доме, то неожиданно разразилась такой бранью, что потом аж стыдно стало. Выдала дурацкую и гневную тираду про то, как её с отцом променяли на грёбаный пентхаус. С тех пор при матери Ада старалась следить за языком, но чувства остались прежними: в этом доме девушка чужая. Хотя квартира ей на самом деле нравилась, да ещё как.

Мама остановилась, что-то вспомнив. Она внимательнее посмотрела на Аду.

— У тебя есть деньги?

— Угу, — выдавила та, и сделала пару шагов по комнате, просто чтобы не стоять столбом.

Агата смотрела всё так же пристально.

— Ты прежде никогда не заходила в гости, если я подолгу не упрашивала. Что-то случилось?

«Ага, упрашивала. Два раза потрудилась набрать сообщение» — подумала Ада и, постаравшись сделать голос как можно более беспечным, ответила:

— Ну, можно и так сказать. Да я тут, вроде это, не одна пришла.

В безмятежных голубых глазах показалось полное непонимание.

— Как интересно. Я точно слышала, что Мария говорила только с тобой.

Она хотела сказать что-то ещё, но осеклась. Ада глянула себе через плечо и хмыкнула: в дверях стоял Эрид собственной персоной, и таким взглядом сверлил хозяйку дома, от которого впору выброситься в окно.

— А ты неплохо устроилась.

Равнодушное лицо матери преображалось на глазах. Она стала молочно-бледной и не произносила не слова. Появление оборотня её шокировало, но потрясение уже сменялось злостью. Зрачки опасно сузились, хрустнули пальцы сжимаемых кулаков.

— А что мне оставалось? Ты бросил меня гнить в этом жалком мире! А ведь обещал устроить всё так, что я смогу вернуться домой, когда придёт время.

Звонкий голос почти что шипел. Каждое слово пылало гневом. Агата медленно подходила к дракону, а тот усмехнулся, точно только и ждал этих обвинений. Казалось, прими его более радушно — вот тогда бы он удивился.

— Я не…

Пощёчина не дала договорить. Затрещина получилась сильной, девушка знала, какая тяжёлая рука у её матери. Когда Ада была ребёнком, мама могла одной левой передвинуть набитый книгами здоровенный шкаф, если ей хотелось сделать перестановку. Отцу такое никогда не удавалось.

Звук удара ещё эхом звенел по квартире. Ада уставилась на этих двоих, приоткрыв рот и не соображая, что ей следует делать. Она решила, что про неё давно забыли, но это оказалось не так. Потирая щёку, дракон пошевелил челюстью, словно проверяя, все ли суставы на месте и велел не своим голосом:

— Ну-ка выйди.

— Ну я…

— Оставь нас! Живо, — прорычал Эрид. Агата поправила волосы, как ни в чём не бывало, и ослепительно улыбнулась дочери.

— В самом деле, сходи погуляй. Там на кухне твоя газировка.

Ада фыркнула и отправилась, куда сказали. Она демонстративно хлопнула дверью и пошла к холодильнику. Раз уж её выставили, то надо хотя бы провести время с пользой.