Солнечная ртуть

Ада подумала, кивнула и пошла прочь из комнаты, засунув руки в карманы. Вся одежда была мятой и усыпанной катышками ластика — одним словом, Ада не видела причин её менять. Сонливость потихоньку проходила, студентка начинала чувствовать себя человеком. Ей казалось, что и выглядит она так же бодро и свежо.

Как и всегда, дракон с присущим ему тактом дал понять, что она заблуждается.

— Моя принцесса, если уж ты ходишь в этом рубище, то хотя бы не сутулься. Смотреть же тошно.

— Не называй меня так! — вспылила хозяйка квартиры. Хотя в глубине души была абсолютно довольна. Оборотень не соизволил ответить.

Через два часа Ада угрюмо нависала над тетрадным листом и пыталась выдавить из себе хотя бы несколько слов по теме. Бесполезно. Она неуверенно огляделась по сторонам и убедилась, что не единственная находится в таком плачевном состоянии. Молодёжь в аудитории страдала, препод скучал. И только парочка отличников вдохновенно покрывала свои листы ковром писанины.

Дракон стоял у окна и наблюдал за внутренним двориком университета. Студенческая суматоха пришлась оборотню по душе, и с помощью он пока не спешил. Почувствовав на себе полный осуждения взгляд, мужчина нехотя оторвался от окна и подошёл к столу, за которым сутулилась Ада. Увидев, что без него внучке королевы не справиться, Эрид вздохнул и принялся диктовать.

Оказалось, у драконов феноменальная память. За пол часа, пока девушка умывалась, завтракала и бродила из угла в угол, ящур пролистал весь учебник и запомнил всё необходимое. Аде сразу стало стыдно: за себя и весь человеческий род.

Она писала машинально. Дракон бросил взгляд на быстро заполняющийся тетрадный лист и потребовал заменить пару формул. Ада послушно и бездумно черкала одно и царапала другое. Теоретическая часть была написана безупречно, да и остальное тоже — только перед самой последней задачей Эрид оказался бессилен. Как и перед искушением вернуть Аде её насмешку над его почерком.

— Ты пишешь ненамного лучше меня. Половину слов разобрать невозможно и, кстати, тут пропущена запятая.

Вот откуда ему знать про запятую? В Йэррии говорили на другом языке, который Ада могла понимать в силу своей магической родословной. Тот язык, на котором она привыкла общаться, Эрид освоил тоже, но вряд ли так уж хорошо разбирался в его сложной пунктуации.

Дракон зудел, присев на угол соседнего стола, и как будто невзначай подталкивал лежащий там карандаш к самому краю. Одногруппница Ады всё не могла взять в толк, что происходит, и каждый раз возвращала карандаш в исходную позицию.

— А вот эта барышня знает, как решается её последняя задача. Когда она закончит, у меня уже будет представление, что делать с твоей.

Ада чуть заметно помотала головой. Дракон увидел.

— Что? — спросил он тише. — Ты не хочешь?

Она повторила жест, опустив глаза. Оборотень понял. Аде вдруг стало стыдно за всю их проделку, она почувствовала себя паразитом. Одно дело обманывать преподавателей своими силами — это превращается в увлекательный квест и даёт иллюзию собственной значимости: ты смог, ты выкрутился. А когда кто-то невидимый ради собственной прихоти решил помочь глупой студентке сдать никому не нужный экзамен… Это было так странно и оставляло неприятный осадок в душе. Хотя ещё утром оба радовались тому, как ловко они всё придумали.

Эрид увидел, что Ада помрачнела и смотрит исподлобья в одну точку. Он терпеть не мог, когда она так делала.

— Раз я уже не нужен, то разреши откланяться, принцесса. Не буду тебя поздравлять — это пошло. И советовать меньше пить тоже не стану: ты не послушаешь, а сегодня хотя бы есть повод.

С этими словами он столкнул-таки чужой карандаш на пол и в два счёта оказался снова у окна. Призракам всё равно, как выходить из комнаты, тут они действуют спонтанно, подчиняясь настроению, а не физике. Сейчас настроение подсказало Эриду, что лучший способ — это легко вскочить на подоконник, со смутным интересом оглядеть аудиторию в последний раз, и вывалиться спиной вперёд из окна.

Которое, правда, было закрыто.

Это был фурор. Ада получила свою четвёрку и теперь стояла в коридоре, не зная, радоваться ей или на всё забить. В университете во время сессии царил больший грохот, чем обычно, и девушке приятно было вклиниваться в этот бурный поток. В переходах играла музыка, студенты пожирали пространство: стояли, сидели прямо на полу, громко смеялись. Ничего нового, но всё равно каждый раз, когда Ада это видела, у неё возникало ощущение свежести и повышался аппетит.

Одним словом, юность. Только в этот раз появилась ещё и тревога — что, если всё это в последний раз?

Пока третьекурсница бестолково плутала взглядом по стенам, к ней подскочила девочка из группы. Та самая отличница, на столе которой сидел Эрид.

— Ты такая молодец! Поздравляю!

— Спасибо, ага, тебя тоже.

— Пошли в кино? Развеемся.