Солнечная ртуть

А вот Ада не совсем. Она нервничала и грызла ногти. Ей хотелось найти слова утешения, но кроме «ну не переживай ты так, ну» других вариантов не появилось. Девушка не была оратором, а ведь это иногда так нужно.

— Постой, откуда тебе известно, что это сделали мы?

— Мама любезно мне рассказала.

— Интересно, с каких пор вы всё же научились говорить по душам.

— С тех самых, как у неё отпала надобность скрывать от меня своё происхождение. Оказывается, это способствует укреплению семейных отношений. — Оленёнок ехидно окрысился. Короткие чёрные пряди закрывали половину лица, но Ада не обращала на это внимания. — Впервые в жизни моей матери было интересно говорить со мной. Она даже не пыталась напоить меня газировкой и поскорее выставить из своего дома.

Мальчуган шмыгнул носом, сел прямо и серьёзно так извинился за то, что ревел. Во всяком случае пробормотал нечто похожее на это. Дочь Агаты фыркнула и потрепала его по плечу. Эриду надоело разговаривать с человеком, лицо которого занавешено волосами. Он протянул руку, чтобы откинуть их назад, но Ада шарахнулась от него как от огня. Она обижалась из-за Тоши. Ещё оборотню показалось, что девушка специально прячет глаза.

— Постой, ты тоже плакала?

— Нет. Но мне хотелось.

Ей сразу стало стыдно за это признание, и Ада поспешила оправдаться в своей манере.

— Последний раз я ревела в пятилетнем возрасте.

Должно быть, это казалось ей крутым. Ох уж эти Астор. Не зная, как ещё реагировать, дракон решил просто подыграть ей и наигранно удивился.

— И что тебя так сильно тогда зацепило?

Девушка уставилась на свои изгрызенные ногти.

— Ну, я хотела есть землю, а мне не дали.

— Как драматично. Я думал, тебе разрешалось абсолютно всё.

— Родителями. В детском саду не принимали эту систему воспитания.

Тихое, неуверенное хихиканье заставило их замолчать и повернуть головы к углу дивана, в который забился мальчик. Глаза у него ещё были на мокром месте, но глупая история Ады выдернула Тошу из беспросветного горя. Хотя весь вид ребёнка выражал сомнение в том, что это правильно. Он словно робко спрашивал: можно? Можно мне снова на секунду стать весёлым?

— Т-ты иногда такая смешная… когда н-не… не серьёзная. Мой брат тоже был всегда… серьёзным. Но не т-таким, как сейчас.

Ещё бы, твой брат постарел, в отличии от тебя.

Ада бесцветно улыбалась. Её доконали все эти взрывы из прошлого, но Эрид должен был спросить.

— Расскажите мне, как это случилось. Как мальчик узнал?

Девушка не выдержала, и сама откинула волосы со лба. Сейчас глаза пришли в норму, только тени вокруг них никуда не делись.

— Ну, после экзамена я ходила с в кино девочкой из группы, потом гуляла. Я просто гуляла до самого утра и прощалась с городом. Так, на всякий случай… Пришла домой — а папа уже здесь, приехал со своих раскопок. А этот — она кивнула на Тошу — как раз проснулся и принялся шастать по квартире. Разумеется, захотел посмотреть, кто там возится в закрытой комнате. Сунул туда нос, глянул на моего отца, увидел фотографию. Ту, которая стоит на столе — они там оба ещё дети. Мальчишка сразу узнал брата. Когда я пришла, тут уже была ужасная истерика. Это всё.

Дракон задумчиво глядел на ребёнка. Тот почти перестал хныкать и смотрел в дальний угол, рассеянно болтая ногой. Последний день в параллели выдался не таким, каким Эрид рассчитывал его увидеть. А ведь дракон собирался сделать подарок, от которого в любой другой ситуации Ада пришла бы в восторг. Конечно, никто не мешал всё равно попробовать обрадовать и её и мальчишку. Эрид прокашлялся.

— Вряд ли сейчас самое подходящее время. Но я, помнится, кое-что обещал.

***

Кино было глупым и хорошим. Они с одногруппницей ели попкорн и смеялись, а после сеанса пошли бродить по городу. Знакомой хватило всего лишь на час, а после Аду предоставили самой себе. Девушка поняла, что полна энергии, и потому самозабвенно слонялась по улицам целую ночь. Она и раньше так делала, изменилось только то, не осталось и вовсе никаких мыслей о собственной безопасности. Ада узнала, что принадлежит династии златоглазых королев, подружилась с драконом. И, хоть это никаким бы образом не спасло от удара арматурой по голове, море было ей уже по колено. Казалось, ничего плохого уже не может произойти, и свою дозу неприятностей студентка уже получила.

Розовые очки пришлось снять сразу по возвращении домой. В прихожей стояли мужские ботинки. Чемодан висел на крючке, из него выглядывала кипа бумаг, некоторые листы упали на пол.

— Папа?! Ты приехал рано…

Она постучалась и вошла в кабинет. Отец укладывал в стопку какие-то документы, его большие, далеко поставленные друг от друга глаза были, как всегда, безрадостны.

— Ада? Здравствуй. Приехал, но уже ухожу: мне нужно заглянуть на кафедру. Я думал, ты спишь, но вижу, что опять бродила всю ночь напролёт. Как-то это неправильно, но воля, конечно, твоя. Не приноси, главное, никакой заразы в дом.

Девушка опешила. Какой заразы? — спросила она.

— Любой. От сифилиса до алкогольного отравления. Вряд ли ты и те, с кем ты проводишь время, пьёте чай и нюхаете цветочки.

Ада сжала челюсти.