Солнечная ртуть

Агата не терпела возражений. Тем более, она уверяла, что таких арий в театрах знакомого Аде мира не услышать. Прежде чем женщина успела пуститься в пространные размышления о музыкальных достоинствах Паровой империи, её дочь решила вернуться в собственные покои, из которых так зажигательно сбежала. Вместо прощания она задала вопрос.

— Ты обращаешься к матери по имени?

— Редко. В основном я использую титул. В молодости она терпеть не могла слова «мама».

— Но мне ты разрешила так себя называть. Тебе не неприятно?

Нетерпеливо побарабанив пальцами по резному подлокотнику кресла, Агата встала и положила книгу на стол.

— В первые годы было неприятно. Это как заусеница на пальце, которую никак не оторвать. Потом привыкаешь. Мне казалось, что жестоко запрещать ребёнку использовать его самое первое слово. Сейчас можешь называть меня как хочешь.

— Спасибо. И мне даже не обидно, что для тебя я всего лишь заусеница, — склонила голову Ада и вышла.

Мать не переставала удивлять. Погубить живое существо, бросить родных, затем бросить дочь, но волноваться о такой сентиментальной мелочи — это надо уметь.

Витражную галерею Ада пересекла не спеша, с достоинством встречая удивлённые взгляды. Вернувшись в покои, она позавтракала уже остывшей едой и без возражений оделась в брючный, с приталенным сюртуком, костюм — решиться на платье было пока не по силам. Затем позволила пригласить своего, как здесь называли преподавателей, ментора. Битый час бедняга ждал, когда юная чужестранка прекратит истерики.

Бойкий, элегантно стареющий человек, с роскошными русыми волосами до плеч и бородкой. Он двигался, будто танцуя, и почему-то это не было смешно. Предан своему делу, не смотря ни на что, и даже угрюмые ответы Ады его не пугали. Ученица из девушки была посредственной, а тот факт, что её учат таким элементарным вещам, как сидеть, ходить, есть и разговаривать, попросту её выбешивал. Чтобы облегчить жизнь им обоим, Дара взяла на себя роль ассистентки. Там, где ментору не хватало такта или терпения, она сама вбивала в голову принцессе, зачем и почему её так мучают.

На самом деле это не так уж и сложно. Девушка всегда восхищалась людьми, которые уверены в любой ситуации. А если у человека нет природного нахальства — то для уверенности необходимы знания. Уже в конце первого занятия Ада потупила взгляд и выпалила:

— Будьте добры, научите меня, как есть омаров.

Ментор засмеялся, и пообещал всё показать — сразу после того, как королевская внучка научится правильно держать вилку.

Оказалось, если устранить незнание, куда деть руки и глаза, говорить громко и чётко, ну и, разумеется, переодеться, — то даже замухрышка может блистать. Жаль только, что практика даётся сложнее теории.

На базовый курс хороших манер ушло два дня и половина нервных клеток. В это время девушка не выходила в свет — её никто не звал, а самой появляться в какой-либо из больших мраморных зал ей ни в коем случае не хотелось. До Ады доносились отголоски шумных сборищ, но даже еду ей приносили отдельно, прямо в покои. Где находилась мать, она не знала, но не придавала этому значения. Такая неосведомлённость стала у них привычкой ещё много лет назад. Не было весомых причин поступать теперь иначе. Аде думалось, что отношения стали немного теплее, а большего она и не желала.

Одним ментором не обошлось — ей выделили нескольких. У внучки королевы обнаружились огромные пробелы в знании истории и географии этой страны, о существовании которой она не догадывалась всю свою жизнь. Действительно, с чего бы? Молодой человек в очках, педантичный и скупой на эмоции, выдавал такое количество информации, что кругом шла голова. Рассказчиком он оказался неплохим, но от монотонного голоса хотелось спать. Ада послушно принялась за книги, принесённые учителем, и сочла их вполне занимательными. Её и раньше интересовали биографии и мемуары сильных личностей и чудаков на фоне исторических событий. Девушка зачитывалась до поздней ночи, а потом, вместо того, чтобы ложиться спать, отправлялась на прогулку по замку, к неодобрению своих полусонных фрейлин. Днём же выходила преимущественно в сад, где было меньше людей. Дара всегда сопровождала её и развлекала беседой. Единственный человек, с которым можно чувствовать себя совершенно раскованно. Фаворитка — так здесь это называли.