Солнечная ртуть

Насколько было проще у Мадлен! Там нет такой толчеи, даже слуг раз-два и обчёлся. И все проверенные. Никто косо не смотрел на человека из другого измерения, чудаков хватало и среди постоянных обитателей особняка. Его хозяйка каждый сезон заводила нового любовника, как правило, лет на десять моложе себя. Просыпались они в обед, ужинали в полночь, а вечера коротали за активной дегустацией крепких напитков и карточной игрой. Мадлен была настоящим мастером в этом деле. Ада узнала, что своё унаследованное от папаши-барона состояние женщина регулярно пополняет выигрышами — как в уважаемых домах, так и в последних притонах. Она играла честно через раз, но никогда не попадалась на мошенничестве. Ада с воодушевлением взялась учиться у баронессы этому тонкому ремеслу. Женщина курила мундштук, и хрипло давала ценные наставления. Учитель и рассказчик из Мадлен были весьма неплохие, а ещё она была щедра. До такой степени, что предложила гостье по окончании сезона забрать её любовника в личное пользование. Молодой, зависимый от опиума франт ей уже надоел, хотелось чего-то нового, но сначала — одиночества. Так повторялись из года в год. Ада, заикаясь, отказалась, пообещав "как-нибудь в другой раз", что Мадлен никак не прокомментировала. Её дело — предложить.

Это было странное, днём сонное, а ночью подозрительно активное царство. Слуги привыкли к капризам хозяйки и не обращали внимания на её частых, но малочисленных гостей. Они старались обходить стороной дракона, который время от времени появлялся здесь. Но не боялись его. Просто так уж заведено, что всех оборотней окружает аура тайны и опасности. Хотя на деле Эарт был опасен только в карточных баталиях: змей поднаторел в игре и не редко приходил сюда только за этим. Выигрыша он никогда не забирал.

Аде не хотелось уезжать во дворец, но за ней прислали "рыбу". Железная сфера поднял девушку в воздух и доставил в могучий гранитный замок.

— … и за сим поставить подписи обеих сторон.

Церемониймейстер закруглялся, и Ада вовремя успела вынырнуть из сумбурных воспоминаний. Сиена первая оставила шикарный, витиеватый росчерк на толстой бумаге цвета слоновой кости, и передала внучке перо, заправленное чернилами. Ада изобразила позорную, скособоченную кляксу, хуже которой была только подпись в паспорте.

Королева сказала пару фраз, девушка ответила, как её учили. Присела в реверансе, и приложила левую ладонь к груди. Золотой матовый браслет сильно отяжелял руку, но хотя бы смотрелся на изумрудном рукаве восхитительно.

На этом официальная часть была завершена и народ пришёл в движение. Королеву сразу окружили советники, к ним присоединился Эрид. В кружке вершителей судеб он на голову возвышался над остальными, был мрачен и молчалив. Ада решила подойти к матери, но не успела даже дойти до неё — Агата спешно покидала Гербовый зал, на прощание махнув дочери рукой. Компанию ей составляла женщина-профессор из королевской академии. У них с Агатой были какие-то совместные проекты, связанные с параллелью, эта работа целиком и полностью захватила мать.

Ада оказалась одна на ступеньках. Что ей делать дальше, она не знала. Можно было спуститься и найти знакомых, чтобы перекинуться с ними парой слов. Но Дару она потеряла из виду, а её менторы и так были заняты разговором с незнакомыми Аде людьми. Самым приемлемым вариантом казалось присоединиться к родственникам. Скрепя сердце, так она и сделала. На лицах тёток незамедлительно отразилось пренебрежение, а дети и Пьер смотрели с недоумением, будто к ним подошёл домашний кот и стал разговаривать. Аврора, чтобы соблюсти приличия, поздравила племянницу и поспешила отвлечься на собственную дочь. Принцесска отбивала каблуком незатейливый такт и её мать это сильно раздражало. Неподвижность ребёнка была недостаточной: от наследницы требовалось стоять как истукан многие часы, хоть ей всего восемь лет от роду. Ада подумала, что в её детстве Агата в самом деле была милосердна.

Девушка не знала, чем себя занять. А ведь она теперь важная, так сказать, дама. Не девочка из ниоткуда, а баронесса, как бы другие не воротили нос. Уйти будет слишком вызывающе, ведь королева её не отпускала. Говорить не с кем. Ада заметила, что Эрид порывался подойти ближе, видя, в какую ситуацию она попала. Но один из иноземных парламентёров, не затыкаясь, вещал ему снизу-вверх на неопознанном языке. Должно быть что-то важное, вельможа то и дело тыкал пухлым указательным пальцем в здоровенный глобус, который на фоне штандартов и барельефов казался игрушкой. Хотя по сути, это самая интересная деталь Грёбаного зала, Ада тоже хотела бы рассматривать рельеф и полюса. Да что угодно, лишь бы подальше от Авроры, которая продолжала отчитывать дочь и делать вид, что племянницы не существует. Пьер и Алеста обсуждали чей-то наряд, а дети, на которых не пал гнев новой наследной принцессы, не вызывали доверия. Да и не умела Ада общаться с детьми. Она оглядывалась по сторонам, думая, что глупее быть уже не может.

Оказалось, может, ещё как. А виной всему карман.