Солнечная ртуть

Авроре жаль, она любила мать. По-своему, конечно, с прохладой, но ведь у них в семье так принято. И она за всё ей благодарна, в отличии от этой твари Агаты. Сейчас Аврора слабо улыбается ей, и говорит слова утешения. Та отвечает взаимностью. И обе взаимно знают, что лгут. Даже если обе искренне скорбят о матери, друг друга они презирают.

Сиена зря её вернула. Не так страшен был нарушенный баланс, как тот факт, что бывшая наследная принцесса снова может всё перевернуть с ног на голову. Авроре нравилось думать так, но она знала, что матушка была права. К тому же, если бы не выходки Агаты, средней сестре так и пришлось бы куковать в каком-нибудь великом княжестве, играя второстепенную роль консорта, а не самостоятельного монарха.

Однако, всё-таки мать было жаль.

Её величество любила совершать прогулки. Конные, когда была моложе, а с возрастом пристрастилась к полётам на паровых машинах. То, что некогда она строжайше запретила старшей дочери, — из-за чего появились первые ростки их вражды, — со временем стало традиционным отдыхом. Сиена могла подниматься к облакам на аэростате, или неспешно плыть над черепичными крышами Йэра в металлической «рыбе». Но предпочитала всё-таки дирижабли. Кто знает, может если бы её дракон остался жив, у королевы не возникло бы такой привязанности к машинам. Но факт остаётся фактом — раз в неделю, когда часы по всему замку начинали звонить, клокотать и щёлкать — Сиена поднималась в небо и была там счастлива. Одна из её мелких причуд. Когда-то у матушки жила собака, которая, сидя на троне, ловила зубами блох, потом появился цитрусовый сад. У каждой Астор помимо холодной головы и железной воли рано или поздно обнаруживалась склонность к эксцентричным замашкам. Агата, к примеру, целиком и полностью из них состояла. А вот Аврора не обзавелась никакими привычками, кроме тех, что были полезны или необходимы. В лицо ей не говорили, но она с самого детства знала, что кажется людям скучной.

Не то что мать, не то что сестра…

Этим утром Сиена поднялась на площадку с ангаром, оборудованную на скале — на одном уровне со средним ярусом крыши. Там её ждал неприятный сюрприз: личный дирижабль королевы, сконструированный по последнему слову техники, проходил стандартную процедуру смены канатов. Обычно она проводилась раз в несколько лет, и почему-то именно сегодня пилотам вздумалось наводить порядок в ангаре. Королева строго отчитала персонал за то, что из-за них её строгий график мог оказаться под ударом, и потребовала другой дирижабль. Пусть не украшенный флагом и монограммой — главное, работоспособный.

Раньше на крыше Шамбри находилась только одна такая машина — большой, устаревший цеппелин, которым давно никто не пользовался. Сиене построили новую, изящную модель, а старый дирижабль она подарила старшей дочери, когда та вернулась в отчий дом спустя двадцать лет. Ведь некогда принцесса так мечтала об этой игрушке. Агата за подарок небрежно поблагодарила, и так ни разу им и не воспользовалась, предпочитая самоходные кареты. В мире, где сестра провела столько времени, у неё появилась привычка передвигаться преимущественно по земле. В глубине души Сиене стало обидно: ей хотелось сделать приятное, а оказалось, что она припозднилась и не угадала с подарком. Возможно, тогда она впервые поняла, что стареет.

Аврору передёрнуло. Эти воспоминания неприятны, но другие и вовсе хочется похоронить.

Её муж, который не терпел свекрови и её старших детей — Пьера и Агату — занимал несколько вполне конкретных должностей при дворе, так как был человеком деятельным и разумным. Одной из них стала должность начальника охраны. В его обязанности входило не только контролировать гвардейцев, но и лично следить за тем, чтобы замок был надёжно защищён от пожаров, коротких замыканий и разрушений. Разумеется, обязанность наблюдать за состоянием транспорта на гранитной крыше тоже лежала на нём. Однажды вечером супруг выдал:

— Твоя мать сделала твоей сестре крупный подарок. Нехорошо, если принцесса решит его использовать и обнаружит неисправность.

Аврора хотела ответить по-другому, но почему-то сказала именно это:

— Но ведь Агата не проявляет к нему никакого интереса. Ты говорил, на первый взгляд дирижабль в прекрасном состоянии. В таком случае, чего ради спешить с доскональным осмотром?

Теперь она знала, зачем. Но было уже поздно.

Что за дьявол нашептал тогда им на уши не трогать дирижабль? Оставить всё как есть, махнуть рукой, раз Агата всё равно не пользуется подарком — не потому ли, что оба надеялись, что наступит день, и бывшая наследница престола захочет прокатиться с ветерком?

Аврора могла поклясться, что не хотела смерти матери. Но раз уж это случилось, нет нужды корить себя лишний раз, лучше сосредоточиться на насущных проблемах.

Благо теперь у неё развязаны руки.