Солнечная ртуть

В этот раз у бальзамировщиков не будет работы. То, что осталось от Сиены опустят в склеп в полупустом саркофаге. Аврора не хотела думать, как долго отмывали монарший перстень от сажи и в всего остального. Астор на роду было написано бок о бок жить с огнём. Когда-то её мать послала Нердала спалить дотла мятежный квартал, теперь сгинула сама в огненной стене. Интересно, о чём из этого сложат больше легенд?

Слухи разносились по столице с поразительной скоростью, а замок находился в самом его центре. Все важные персоны стремились в цитрусовый сад, дабы принести присягу. Несколько раз этот случайный центр событий накрывали крылатые тени. Одни люди вздрагивали, другие с восхищением слушали, как протяжный и тоскливый рёв смешивался с колоколами, которые по одному включались в общий, скорбный хор. А самый первый колокол ударил здесь, в Шамбри.

Сначала Аврора автоматически считала, сколько человек преклонили перед ней колено и поцеловали перстень. Потом это стало бессмысленно. Прежде чем оборотни смогут принесли свои клятвы в верности, им придётся изрядно поскучать в ожидании, пока новая королева сможет выбраться из цитрусовых кущ. Однако, они нашли достойное применение этим затянувшимся часам, траурными силуэтами кружа над городом, не прекращая своей страшной и жалобной песни.

Агата без лишних слов преклонила колено и коснулась тонкими губами перстня, который ещё вчера принадлежал их матери. Она была бледна, и даже чуточку постарела — стала выглядеть не более, чем на пять лет моложе своего возраста. Аврора старалась не смотреть на неё, слишком много неприятных мыслей возникало. От серьёзных — о том, что в дирижабле могла находиться она, — до совершенно идиотских: Агата даже сейчас приковывала к себе больше взглядов, чем сестра. Этому способствовала как бурная биография, так и элементарная наружность: сестрица так походила на мать в пору её цветущей зрелости, что в нынешних обстоятельствах это особенно бросалось в глаза. Единственное различие — волосы: у Сиены они слишком отдавали рыжиной, были короче. Младшая и средняя сёстры отличались не так уж сильно, но из мелочей и складывается образ. Глаза Агаты немного ярче, чуть более высокий рост, тёмные брови и ресницы, а губы сохраняли женственный изгиб, а не казались тусклой, невыразительной чертой.

Аврора гнала прочь все эти мысли. Они говорили о слабости. Но это было не так просто, память услужливо подкидывала воспоминания о том, как она всё детство и юность завидовала Агате. Может, это проявление шока? Странно, когда умер отец, Аврора себе казалась вполне нормальной, скорбящей лишь о нём, дочерью. А теперь вдруг эта серая горячка.

Всё детство сёстры завидовали друг другу. Право, смешно! Агата была красивее, смелее, так живо всем интересовалась, да к тому же делала успехи в учёбе, не прилагая усилий. Но Аврора могла похвастать свободой: её не муштровали как солдата, не заставляли спать на жёсткой и холодной постели, умываться только ледяной водой. Обе они пили кровь по утрам, но у средней сестры было больше шансов отказаться. А ещё — ей разрешали игрушки, в том числе и живые. И пусть не все они были настоящими двуногими или четвероногими друзьями, всё же Авроре позволили приобрести этот опыт.

Так и жили. Когда сестрица натворила дел и сбежала из королевства, Аврора с готовностью примерила роль наследной принцессы. Она не ныла и не жаловалась, не проказничала и не отлынивала от занятий. Всё давалось ей тяжким трудом, вплоть до обучения танцам и стрельбе из арбалета, а семь лет на Чёрных островах совсем уж походили на пытку. Ничего, справилась. И королева осталась ей довольна, хоть Аврора и знала, что в глазах матери по-прежнему уступает Агате. Но выбор был сделан ещё при жизни Сиены: теперь в Паровой империи новая повелительница, наделённая всеми законными правами.

Появилась Алеста и привела детей — своих и Авроры, следом тащился Пьер. Младшая сестра пошла в отца и совершенно не интересовалась государственными делами, за что ей огромное спасибо. О матери она тосковать будет дольше и искреннее всех. Пьер, старший отпрыск Сиены, выглядел немного растерянным и заспанным. Не удивительно: герцог артогский спал до полудня и ложился на рассвете — как раз в то время, когда дирижабль покойной королевы поднимался над городом. Проблем он много не доставлял, мать его вышколила.