Солнечная ртуть

Алеста привлекательней Авроры, но не вызывает такого раздражения, как старшая сестрица. Тем более, что среди детей, которых она привела, безусловной красавицей была её, Авроры, дочка. Девочке только семь лет отроду, но уже понятно, что она не чета этой дурнушке Аде, которая даже золотой оттенок глаз не могла унаследовать нормально. Желтизна вокруг зрачков — жалкая пародия. А ведь находились даже те, кто утверждал, будто её отцом является Эрид, такой же черноволосый и высокий. Какая чушь! Драконы не могут иметь детей, да и взгляды, которые эти двое иной раз кидают друг на друга, говорят против этого. Девчонку понять можно, а вот оборотня… Не уродина, конечно, но смотреть абсолютно не на что. Хотя, возможно, это просто жалость, а не желание, доброта, а не что-либо иное. Кто их знает, этих змеев. Новая правительница даже в простых людях не умела правильно разбирать этих чувств.

Аврора снова бросила взор на старшую сестру. Мать обещала, что Аде будет позволено периодически возвращаться в замок, иногда даже меняться ролями с Агатой. Мол, баронесса пусть живёт год или полгода в Шамбри, а бывшую наследную принцессу отправим на каникулы. Теперь, хвала небесам, новая королева может сделать по-своему. Не все распоряжения Сиены она могла отменить, но это в их число не входит. Ада покинет замок раз и навсегда, а её мать останется под строжайшим наблюдением.

Теперь всё, наконец-то, будет правильно.

Болезненное ощущение намертво засело в душе — наверное, шок от трагедии. Аврора предпочла бы видеть мать живой ещё хотя бы пару лет. К правлению она была готова, к тому, чтобы возглавить род — не совсем. Да и моральную поддержку, которую оказывала ей Сиена уже никто не сможет заменить. Как бы королева не предпочитала старшую дочь, а средняя ценила её больше всех. И по-своему любила, да. Но беспокойство было вызвано не только этим. В далёком детстве похожее чувство посещало Аврору, когда они ссорились с Агатой и никак не могли помириться. Тогда мира можно было достигнуть посредством криков и сцен. Теперь — исключено.

Ещё раз пролетела громадная тень. Плач чудовища заглушил пение птиц, а горестные вскрики подданных нет-нет, а доносились из разных уголков Йэра.

Глава 95 Белый траур

Церковный хор пел, сопровождая процессию. Толпа молчала, обнажив и опустив головы. Королева уходила в последний путь.

Аде всё ещё было не по себе после длительного обморока, который случился с ней накануне, во время ссоры с Агатой. Когда она пришла в себя, ей сказали, что бабушка сгорела в дирижабле, и девушка снова упала, сильно ударившись головой. Кое-как баронессу привели в себя и больше уже не шокировали.

Её вещи паковались ставшими вдруг расторопными фрейлинами, а сама она сидела без дела, тупо смотря в стену. Здесь не знали об обоях или декоративной штукатурке — только камень, дерево, металл. Не так уж плохо. Она не только привыкла, но могла бы со временем полюбить то, что окружало её в замке, но у судьбы и тёти были на Аду совсем другие планы.

В назначенный час она позволила одеть себя в траурное платье, не споря и не прося раздобыть брючный костюм. Весь двор облачился в белый. Ада когда-то слышала, что в её родном мире средневековые королевы именно этот цвет выбирали для траура, но встретить такой обычай здесь, где так любили золото, чёрный и сине-зелёный — это неожиданно. Хотя, почему бы и нет? Аде было абсолютно наплевать.

Она не видела тела. Серебряный, покрытый рунами гроб королевы оставался закрыт, пока его закидывали цветами. В иномирье живые не любили разводить растений в своих домах и соборах. Но для усопших делали исключение.

Розы, лилии, шиповник, а также листья лимона — кто-то сказал, что Сиена души не чаяла в цитрусах. Её внучка узнала это слишком поздно, и от этого ей стало совсем плохо. Для всех красиво стареющая правительница была Железной королевой, даже для своих детей. Но в последние дни Ада начала видеть в женщине ту, кого у неё никогда не было — бабушку. Узнавать детали вроде любимых цветов или фруктов уже после смерти человека — это жестоко, и даже неестественно. Это как вещи, которые наспех, на прощание забросили в стремительно убегающий поезд.

После пышной церемонии в соборе, на которой Ада не поняла ни единого слова из песнопений, саркофаг вынесли на заполненную народом площадь. Цветы не переставая летели на охраняемую гвардией дорогу. Сиену доставят обратно в замок, в фамильный склеп: пронесут по высокому мосту со стрельчатыми арками, пройдут через огромные ворота, под парящей в воздухе металлической сферой, и завершат свой путь в подземелье.