Солнечная ртуть

Вперёд выдвинулись фьёлы и народ оживился. Ещё бы: о них ходили притчи во языцех. Их одежда не имела ничего общего с шубами, ремнями и сыромятными кожами скельров. Но и от столичных туалетов они ускакали далеко вперёд. Что у мужчин, что у женщин — тонкие, многослойные ткани, природных оттенков, длинные волосы, в беспорядке лежащие на плечах, переплетённые с лентами и нитками. Больше всего эти люди напоминали ожившие цветы и только диву можно даваться, как таких созданий можно обвинять в строительстве военного флота. Казалось, они и ножом-то пользоваться не умеют.

— Ваше величество! Позвольте поблагодарить вас за такой чудный приём в этом роскошном замке и выразить от всей души…

Придворные тихонечко хихикали. Седой изящный мужчина — такой тонкий, что в непогоду ему лучше не выходить на ветер, — нараспев начал пересказывать на свой лад всё то, что до него вещали скельтры. В отличие от кагана, с натянутой улыбкой преподнёсшего королеве парочку искусно сделанных мушкетов и сундук самоцветов, фьёлы подошли к делу с большей оригинальностью. А другого от них и не ждали.

— Восхищённые божественной красотою человеческого лица, наши механики-ремесленники создали эту удивительную, во всех отношениях весьма примечательную и со всех сторон… — Несколько дам прыснуло со смеху. Князя занесло, любовь к вычурным монологам не доводила фьёлов до добра. — Извольте, в общем, взглянуть.

На подушечке цвета небесной лазури Сиене поднесли какое-то устройство. Это была маска. При малейшем движении мышц пластины меняли своё положение, полностью передавая мимику человека. В прорезях для глаз находилось стекло, для большего драматизма выкрашенное в фиолетовый цвет. Некоторое время королевским детям позволили забавляться с маской, да и советники выказали некоторый интерес. Даже Нердал повертел её в руках. Однако на этом сюрпризе фьёлы не остановились.

— Это Зеркало памяти, — торжественно объявил седовласый красавец.

«Камера обскура» — шепнула принцесса брату, хотя тот и не спрашивал. «Ну, то есть теперь это называют фотокамерой». «Угу» — ответил Пьер. Ему было скучно. Он хотел к друзьям, а ещё больше к Варге. В последнее время принц кидал на неё взгляды, которые даже тринадцатилетняя Агата могла правильно расшифровать.

Очередное устройство на штативе само подъехало к трону. Сиена скептически подняла бровь.

— При дворе каждый второй обзавёлся фотографией.

Вперёд вышел ещё один фьёл — на вид старше князя, а его одеяние было на грани эксцентричности и нищеты. По шепоткам в тронном зале Агата поняла, что это и есть тот самый ведун, о котором шла молва. В седой бороде проглядывали косички.

— Чёткие и цветные, ваше величество? Или же обладающие способностью запечатлевать не только внешний облик человека, но и частичку его души? А может, позволяющие пересекать границы, о которых ни один путешественник до сей поры и не слыхал?

С каждым словом ведун всё более воодушевлялся. Этот человек готов был костьми лечь, но отстоять честь своего изобретения. Он совсем и не похож на ведуна. Самый, что ни есть, сумасшедший учёный. В королевской академии таких пруд пруди.

Видя, что его подданный уже перестарался, князь фьёлов перехватил слово.

— Речь, ваше величество, идёт об экспериментах, которые проводятся не только у нас на островах, но и в славной академии этого не менее славного города. Хм. Они связаны с ещё недостаточно исследованными свойствами этой фотокамеры. Мой придворный знахарь смиренно просит позволения воспользоваться дворцовой библиотекой, чтобы завершить свои труды и предоставить вам возможность первой ознакомиться с результатом. Зеркало памяти действительно великое изобретение, хотя говорить о путешествиях с его помощью несколько преждевременно.

Знахарь. Нет, ну надо же, они называют его знахарем!

— Преждевременно? Какая жалость!

Послышались смешки. По голосу Сиены было понятно, что она очень и очень сомневается в том, что фьёлы сами понимают, что несут. Нердал, даже не пытаясь скрыть, как его всё это забавляет, повернулся к принцессе.

— Волшебные путешествия. Кажется, это по твоей части?

Ничего не сказав, Агата презрительно и демонстративно отвернулась, хотя внутри неё всё кричало и прыгало. Вообще, дракон был прав: это именно то, что её занимало в последние недели. С того момента, как учёная дама из академии обмолвилась о возможности перескакивать в «другую параллель» с помощью даггеротипа, все мозги принцессы были забиты только этим. Её интересовало даже не то, куда она могла попасть (а в мечтах она попадала всюду), а то, что это можно сделать, не покидая замок, откуда её сроду не выпускали без надзора. Да и с надзором-то пару раз.

Пьер прыснул со смеху и пнул её по ноге. Пышная юбка принцессы скрыла это преступление. «Что, бедненькая? Ещё веришь в сказки, мелкая ты…» — зашептал он, но не договорил: на него шикнул отец. «Веди себя как подобает и не смей задирать наследницу» — тихо сказал король. Брат заткнулся, но Агате как никогда хотелось его ударить. Она верила в сказки, да. Иначе просто бы сошла с ума!