Солнечная тропа

На лице Валентины отразилось такое разочарование, что Лёнька даже попытался утешить её:

– Ну чего ты? Тебе здесь хорошо будет, вот увидишь… Ты только не позволяй своей бабке слишком командовать!..

– Я, наверное, тоже уеду, – прошептала Валентина.

– Да ты что! – перепугался Лёнька. – Ни в коем случае не уезжай! А в лес с Акимычем пойдёшь, с ним тебе знаешь как интересно будет!.. А я тебе письмо напишу, ладно?

– Ладно, – после некоторого колебания ответила девочка.

– Слушай, мне возвращаться нужно, – виновато проговорил Лёнька, – а то отец торопится…

– Иди, – сказала Валентина. – Я оденусь и приду тебя проводить. К вам ведь по улице направо?

– Да. Там возле нашего дома красная машина стоит, – подсказал Лёнька.

…Он медленно поднялся по ступенькам бабушкиного крыльца и уже собрался толкнуть дверь, как вдруг…

– Лёнька!..

Мальчик оглянулся:

– Панамка!

Домовёнок снова был прозрачным и на этот раз почти невидимым. Наверное, ему стоило больших усилий проявиться в плотном мире этим солнечным утром. Лёньке сделалось страшно за него.

– Панамка, ты зачем?..

– Я проститься, – прошелестел домовёнок.

– Панамочка, миленький, вы ведь уже простились со мной… ночью!.. – Лёньке стало трудно дышать.

– Это не то… Я же не мог тебе ничего сказать… Лёнька, я тебя очень сильно ждать буду!.. Каждый день, каждую минуту…

– Панамка!.. – мальчику хотелось обнять домовёнка, но он вдруг испугался, что малейшее прикосновение может повредить этому эфемерному тельцу. – Я приеду, обязательно приеду!.. У тебя ведь теперь есть дом…

– У меня никогда не было друга, – едва слышно проговорил Панамка. – А потом ты приехал и стал моим другом…

– А знаешь, у меня тоже не было настоящего друга, пока я не приехал сюда, – внезапно понял Лёнька. – Ты не горюй, ты… ты приходи в мои сны почаще, каждую ночь приходи!.. У тебя теперь столько забот будет, станешь мне рассказывать…

– Правда, а я и забыл, – на прозрачном лице Панамки мелькнуло какое-то подобие улыбки. – Приду, сегодня же и приду…

– Панамка, ты, наверное, возвращайся домой, – сказал Лёнька. – А то мне всё кажется, что ты растаешь…

– Теперь не растаю, – пообещал домовёнок и сам обнял мальчика. – До свидания, Лёнька…

– До свидания, – проговорил тот, ощущая объятия Панамки так, как если бы его вдруг накрыла прохладная тень.

Панамка исчез. Лёнька глубоко вздохнул и зашёл в дом.

Разговор в кухне оборвался. Бабушка Тоня, отец и Акимыч с Пелагеей молча смотрели на Лёньку, не зная, как с ним заговорить.

– Дедушка, ты своди Валентину в лес, – сказал Лёнька Акимычу.

– Дак… конечно, свожу, внучек!.. Я её могу везде с собой брать, вот как тебя!..

Дед Фёдор сбился и раскашлялся.

– Садись, Лёнюшка, позавтракай, – пригласила бабушка, – мы уже поели все…

– Я не хочу.

– Ну, не хочешь, и не нужно! – сразу согласился отец. – Ты уже большой, сам знаешь, что тебе нужно!.. В дороге позавтракаешь, мама, заверни нам чего-нибудь…

В дверь кухни несмело постучали.

– Входите! – крикнула бабушка. – Да кто ж это там?

– Это я, – ответила Валентина, появляясь на пороге. – Я пришла Лёню проводить…

– Ох ты моя умничка! А какая большая стала!.. Заходи, Валечка!..

– Мам, нам это… ехать надо, – сказал Лёнькин отец, весь взъерошенный и какой-то потерянный.

– Ага, а то до вечера никак не успеешь! – с насмешкой бросила бабушка и принялась собирать для Лёньки кулёк еды.

– Пойдём во двор, – сказал мальчик Валентине, и она торопливо выскочила из дома.

В руках у Валентины был какой-то альбом, который она и протянула Лёньке.

– Вот, возьми.

– Что это?

– Это мои рисунки. Может, тебе интересно будет… А на обложке я свой адрес написала, ну, тот, который в Синем Боре… А сюда… сюда можешь на мою бабушку писать… А вот тут, на последнем листе, – Валентина потупилась, – я Пески нарисовала…

Лёнька открыл последнюю страницу и едва не выронил альбом. Он посмотрел на Валентину, затем снова на рисунок…

– Это же солнечная тропа!.. Ты… где её видела?

– Я… когда сюда на машине ехала – вчера… А что?

– Да так, – Лёнька увидел, что его отец, бабушка и гости вышли на крыльцо. – Я тебе про неё напишу… Я тебе про всё напишу, Валя!..

– А я тебя летать не научила, – она переступила с ноги на ногу.

– Ничего, научишь. Ты сюда почаще приезжай, и я приеду… А может, я ещё сам научусь…

– Если научишься, вместе полетаем, я тебя найду…

– Я тебя сам найду, – сказал Лёнька и оглянулся на красный «Москвич».

Отец уже сидел в машине, бабушка что-то говорила ему, Пелагея Кузьминична плакала в большой носовой платок… Рядом с ней топтался Акимыч, мучая в руках свою многострадальную кепку.

– Я пойду, Валя, – проговорил Лёнька и дотронулся до её руки. – До свидания тебе…

Девочка попыталась улыбнуться:

– До свидания, Лёня.

Когда он подошёл к машине, Пелагея Кузьминична отняла от лица платок и обняла Лёньку:

– Дай я тебя хоть на прощание поцелую!.. Ты ведь нам заместо внука, Леонид… Не забывай уж нас, приезжай…

– Верно, Лёнька, приезжай, – подскочил к нему Акимыч. – У тебя теперь в Песках большая семья… так что будем ждать.

– Спасибо тебе, дедушка, – сказал Лёнька, – спасибо тебе за лес… и вообще за всё.