Солнечная воительница

– Да, так что мы немного поговорили об этом и подумали: а вдруг Землеступы что-нибудь почувствуют, если Псобратья соберутся вместе и призовут солнечный свет? – сказала Шена.

– А если и нет, может, они оценят его красоту. Как оценили мы, когда ты призвала луну, – сказала Роза.

Мари сомневалась, что солнце согреет ее больше, чем грело присутствие Стаи.

– По-моему, идея просто замечательная! Спасибо. – Она бросила взгляд на Ника и увидела, что он улыбается, а глаза у него подозрительно влажные.

– Я согласен с нашей Жрицей Луны. Идея замечательная, – сказал он.

– Тогда веди нас, Жрец Солнца, – сказал О’Брайен. – Пора впитать немного солнечного света.

Мари почувствовала, как вздрогнул Ник, когда кузен назвал его Жрецом Солнца, и, ободряюще сжав ему руку, повторила:

– Веди нас, Жрец Солнца.

– Ну хорошо. – Ник поймал взгляд Мари. – Я знаю отличное место, но мне нужны твои разрешение и помощь.

Мари недоуменно повела плечами.

– Что это за место?

Ник указал на местечко позади маленькой норы, где была потайная поляна, на которой Мари и Леда призывали луну и беззаботно выписывали на земле свои имена. Именно там Мари похоронила любимую маму – рядом со статуей Богини, за которой Леда ухаживала всю свою жизнь.

Слова застряли у нее в горле, поэтому Мари просто кивнула, подобрала толстую палку и зашагала к ежевичным зарослям, поручив Нику проследить, чтобы все шли за ней след в след.

– Шена, Капитан, Роза, Фала! Вы еще не бывали внутри кустарника, так что держитесь поближе к Мари. Она будет отводить в сторону колючие ветви. Дэвис, Кэмми и О’Брайен – вы знаете, что делать. Я пойду последним.

Он подобрал еще две палки, спрятанные под ветвями на краю ежевичника, и вручил одну О’Брайену.

– Лови ею ветки, которые отпускает Мари.

– Понял, – кивнул О’Брайен.

– Мы готовы, Мари, – сказал Ник.

На то, чтобы пройти по лабиринту и провести всех на поляну, обойдясь лишь легкими царапинами, ушло больше времени, чем обычно. Мари первой ступила на благоухающий ковер из голубых цветов. Она сделала глубокий вдох, впитывая аромат, который всегда будет напоминать ей о маме.

– Вот это да! – Шена вышла на поляну, озираясь.

– Как ты заставила их цвести? Разве сейчас сезон незабудок? – спросила Роза.

– Нет, – сказала Мари, проглотив подкативший к горлу ком. – И я ничего не делала. Это все Богиня.

Они дружно повернулись к статуе Матери-Земли, которая вырастала из земли, раскинувшись полулежа на цветочном поле. Идол был самым крупным из всех, что встречала Мари, – и неспроста. Лунные Жрицы Клана плетельщиков ухаживали за ним из поколения в поколение. Кожа Богини была из мягчайшего мха, а волосы – из Венерина волоса, самого нежного папоротника в лесу. Ее лицо, безмятежное и одновременно бдительное, было высечено из овального обсидиана.

Мари машинально начала кланяться Богине, когда Дэвис прошел мимо нее и остановился прямо перед идолом. Несколько долгих секунд он смотрел на нее; Кэмми у его ног держался непривычно тихо. Затем Дэвис низко поклонился, прижав руку к сердцу.

Когда он повернулся к остальным, Мари заметила, что по его лицу струятся слезы.

– Я ее чувствую! А вы? Вы чувствуете?

В этот момент Мари решила больше не удивляться ничему, что делала ее новая Стая.

– Она красива, но я ничего не чувствую, – покачала головой Шена.

– Как и я, – сказал Ник. – Но мне нравится ее лицо – она такая спокойная и в то же время будто готова в любой момент вскочить и броситься на защиту своих детей.

– И остальные не чувствуют? – спросил Дэвис, глядя на них удивленно и немного испуганно.

Остальные замотали головами.

– Но ты-то чувствуешь, Мари? Ты ведь Землеступ. Она твоя Богиня. Ты должна ее чувствовать, – умоляюще обратился к ней Дэвис.

Мари приблизилась к нему.

– Я никогда ее не чувствовала. Я никогда не слышала ее голоса. Но мама слышала – и часто. И, Дэвис, Великая Мать не принадлежит одним Землеступам. Она Богиня для любого, кто решит ее почитать или того, кого она выберет сама. Я думаю, что она выбрала тебя.

Взгляд Дэвиса метнулся к лицу статуи.

– Правда? Ты правда считаешь, что она меня выбрала?

– Спроси ее сам.

– Как?

– Слушай свое сердце.

Дэвис кивнул. Затем подошел к лежащему идолу вплотную. Он опустился на колени, но не склонил головы. Вместо этого он устремил взгляд в лицо Богини и спросил дрожащим от чувств голосом:

– Это правда? Великая Мать-Земля, ты правда меня выбрала? Могу я называть тебя своей Богиней?

Повисла долгая тишина, а потом кустарник, окружающий поляну, зашелестел, словно на ветру, – хотя ни единое дуновение ветерка не пошевелило и волоска на голове Мари.

– О! Спасибо тебе! Спасибо, моя Богиня! – воскликнул Дэвис. Когда он поднялся и повернулся к ним, его лицо светилось радостью.

– Она говорила с тобой, так? – спросила Мари.

– Да! Я ее слышал. Вот тут, – он коснулся головы. – И тут, – коснулся он сердца.

– И что она сказала? – спросила Шена.

Мари подумала, что улыбки Дэвиса хватило бы на то, чтобы зажечь тысячу факелов.

– Она сказала: «Я всегда была твоей Богиней – просто раньше ты этого не знал».