Солнечное затмение 2 (СИ)

   Пока эти отчаянные реплики сотрясали равнодушных воздух, коадъютор благополучно скрылся в лабиринте дворцовых коридоров. У него была назначена важная встреча с Дауром Альтинором. Ламинье был так поражен увиденным, что даже когда ему повстречался Фиоклит в своем шутовском колпаке и идиотской репликой:

   -- Придворный! Я шут самого короля Эдвура, единственное во вселенной существо-вещество. Отдай мне честь!

   Он не обратил на это никакого внимания, прошагал как мимо пустого места. Старший советник Альтинор уже поджидал его в одном из будуаров. Беседа обещала быть чисто конфиденциальной и носящей политический подтекст. Но Альтинор и не подозревал, что речь сейчас пойдет совершенно не о том, во что погружены его думы. Коадъютор прибыл изрядно вспотевшим и принес с собой резкий неприятный запах, в котором сладкий аромат парфюмерии деградировал до неприличия.

   -- Ну и дела творятся в нашем мираже, советник!

   Альтинор вскинул брови.

   -- Это вы о чем?

   Находясь еще под сильным впечатлением, Ламинье откровенно выложил все что видел. Без всякой тайной мысли и без малейшего намека на какие-либо дальнейшие действия. Герцог слушал его с неизменным выражением лица. Его взгляд, казалось, был равнодушен, пальцы прыгали по коленке, будто постукивали в такт какой-то мелодии. Пару раз он даже зевнул. Коадъютор расписал все в самых выразительных красках и лишь после этого позволил себе плюхнуться в кресло, добавив:

   -- Я всегда подозревал, что между братом короля и его же спутницей жизни не совсем платонические отношения. Но эта картина... герцог, видели бы вы своими глазами!

   Для Альтинора произошедшее являлось таким же шокирующим открытием, но он и виду не подал. Одна половина его мозга уже принялась просчитывать возможные варианты развития событий, другая продолжала беседовать с коадъютором Франзарии.

   -- И... что вы намерены делать?

   Ламинье удивленно скривил губы.

   -- А разве я должен что-то делать?

   -- Ну... вообще-то, вы уже сделали. Рассказали обо всем мне. С какой целью?

   Здесь коадъютор вторично допустил непростительную для дипломата ошибку, он откровенно выложил все, что у него на уме:

   -- Я просто был сильно впечатлен произошедшим, охота было с кем-то поделиться... -- Он испытывающе глянул в глаза Альтинору и увидел там холодную непроницаемую стену. -- Впрочем, какое мне до всего этого дело? Их проблемы. Если когда-нибудь засветятся, пусть пеняют на себя. Я вообще не собираюсь что-либо предпринимать.

   В коридоре послышались тихое мурлыканье. И в будуаре появилась пресыщенная жизнью морда королевского кота. Кот недовольно пошевелил ушами, понюхал воздух, еще раз мурлыкнул и убрался восвояси.

   -- Он все слышал! -- Ламинье был не лишен чувства легкого юмора.

   -- Знаете, граф, вы правильно сделали, что рассказали об этом именно мне. Если бы эта информация попала в другие руки... -- Натренированное лицо Альтинора резко сменило мимику и изобразило столь испуганный вид, будто близился настоящий Конец Тьмы. -- Да, мы не должны предавать огласки внутренние интриги двора. Подчеркиваю: не ради Оранского или Жоанны, а исключительно ради репутации нашего миража. Согласны со мной?

   Коадъютор охотно кивнул.

   -- Мой вам совет: не говорите больше никому о том что видели. Для сохранения спокойствия и здоровья его величества Эдвура лучше, чтобы до него не дошел этот позорный слух. Согласны?

   Ламинье еще раз кивнул, поерзал в кресле, вдруг его взор просветлел и он неожиданно спросил:

   -- Здесь есть чего-нибудь выпить?

   * * *

   Исполинская голова, торчащая из земли и каменными глазницами смотрящая в мир живущих, являлась гордостью Англии. Более того, она была святыней, почитаемой чуть ли не всей вселенной. Даже когда на Англию пошел войной Альянс Холодных Миражей, в эту голову не было совершено ни единого выстрела. Некое громоздкое, внушающее ужас чувство исходило от ее могущества. Каменный гигант, по самые плечи ушедший в недра земли, смирял одним своим взглядом все гордое и все надменное, что только обитало на ее поверхности. Всякий путник, приближающийся к воротам в виде огромного человеческого рта, был подвергнут навязчивому ощущению, что голова вот-вот повернется, взглянет на него и грозно сомкнет брови...

   Астралец Швейк, наемник франзарской короны, уж на что храбрец из храбрецов, но когда впервые увидел горящие во тьме глаза каменного гиганта, подумал, что это некий древний бог. И первый раз в жизни почувствовал, как немеют его колени. Впрочем, Швейк напрасно так испугался. Если бы он знал... да, если бы он знал, что внутри исполинской головы вместо грозных божественных помыслов протекал обыкновенный бал обыкновенных английских придворных, он бы рассмеялся в лицо собственному страху.