Солнечные часы с кукушкой

Шурша и копая словесную груду,
навзрыд ненавидя и слёзно любя,
я верую, Господи, всякому Чуду,
в котором Ты щедро являешь Себя!

Я верую в Солнце. Я верую в Ветер.

В Траву на Поляне. В Пчелу на Цветке.
В Прозрачность Ручья. В Тишину на Рассвете.
И в Жёлтый Песок, где копаются Дети.
И в Вечность. И в Букву на Белом Листе.

Я верую, Господи, верую свято

в Твоё Воскресенье и Тяжесть Креста.
Так верит страна в Непродажность Солдата.
Грешна, уходящая в ночь без возврата,
так верит Душа, что с рожденья Крылата,
Свободна, Бессмертна, Светла и Чиста…

Часы с кукушкой

«Я хочу тишины. Чтоб часы неназойливо тикали…»

Я хочу тишины. Чтоб часы неназойливо тикали.
Чтоб сияла луна за окном, как начищенный таз.
Чтобы новый журнал… двадцать раз перечтённая книга ли
шелестела в руках, засыпающий радуя глаз.

Чтоб цветной абажур. А внутри пожелтевшая лампочка.

И, как в детстве когда-то, неслышно, тишайшая чтоб
в спальню полночь вошла, будто бабушка в фетровых тапочках,
и ладошкою мягкой и тёплой потрогала лоб.

И не надо кривляться. Не надо словами жонглировать,

как ежом и гранатой в каком-то нервозном бреду.
Я закрою глаза, запахну свой халат кашемировый,
и на дно тишины, как подводная лодка, уйду.

Сбивчивый такой полёт мечты

Сложилось что-то там, на небесах
издалека похожее на фигу…

Моей судьбы почитаную книгу

листает ветер. В солнечных часах
сломались стрелки. И кукушка голос
утратила. Возможно, навсегда.
И как теперь определить, когда
ложиться спать?

Ночами иногда

мне снится, будто небо раскололось.
И я пытаюсь половинки сферы
слепить. (Потом чернилами замажу!)
И вот в зенит, сквозь облачную кашу
летит мой самолётик из фанеры.
И я лечу. И оставляю след.
И ангелам машу: «Привет, привет!»

Такой вот сон. Поэт я или нет?

Поэты, мы, ни в чём не знаем меры.

Да вот беда: в какую из сторон

ни поверну – налево ли, направо —
повсюду только полчища ворон
советы мне дают поостеречься.
Их дело – о моём здоровье печься
и о душе (что трогает вдвойне!)

И, чтоб с таких высот не сковырнуться,

не загреметь, не лучше ли проснуться?
Трёхсложная фигура в вышине
определит доходчиво вполне
откуда мне грозит земная слава.
(У нас, кто жив, тот и имеет право
на недопонимание извне!)

Вполне возможно, что не нам решать:

кому-то предназначено идти
(дай бог ему счастливого пути!),
но кто-то должен и подножки ставить.
Какая польза спорить с небесами?
Уж лучше мы учиться будем сами
всё понимать. И фигу принимать
в определённом философском смысле!

А книгу жизни мыши ли погрызли,

или по ней прошлась иная рать?
но трудно стало буквы разбирать.

Кукушка